Тёмное наследие

Нашла какой-то камень, застучала по глыбе льда и стала вкладывать откалывающиеся кусочки Алексу в рот. Он тяжело вздыхал, глотал с видимым усилием. Но дыхание становилось легче, и глаза, когда он открывал их, светлели – уходила краснота. Наконец смог сесть. Протянул руки.

– Дай мне.

Она подтащила к нему лед, и Александр почти без усилий поднял его, запрокинул голову – под ладонями мага он таял, вода так и лилась, – и начал жадно пить. Сияние вокруг Свидерского уплотнялось и становилось ярче.

– А теперь, – сказал он уже привычно твердо, – пойдем наверх.

– Меня есть кому отвести, – прошептала герцогиня. Алекс нахмурился, глядя на что-то за ее спиной, выдернул из воздуха светящуюся цепь, приподнялся. Катя оглянулась и прыгнула на Свидерского, повиснув у него на руке.

Из двери выглядывала длинная шея любопытного сомнариса.

– Это помощник, – сказала она быстро, – не надо. Он мне помог. Он выведет нас, Саш. Не трать силы.

– Егосссс не возсссьму… – укоризненно прошелестел дух, – выпьюссс…

– Уходи, – велел ему ректор, и Катя даже немного обиделась за змеептицу. Но та ничуть не расстроилась. Отступила в коридор и растаяла клочьями тумана. – Пойдем, – повторил Свидерский и попытался открыть Зеркало. Нахмурился. – Слишком глубоко, горы искажают, а я не в полной силе. Придется подняться наверх.

– Саш, – сбиваясь, позвала Катерина, – там наверху моя Марина, принцесса. Надо ее спасти.

– Я вернусь за ней, – отозвался он. – Но сначала выведу тебя.

Свидерский оживал на глазах. Вышел из камеры, прикоснулся по очереди к охранникам – те засияли тонкой дымкой стазиса. Оглянулся на Катю – она стягивала с себя чулки, разорванные и грязные, – и снял с одного из охранников рубашку.

– Что ты делаешь? – от удивления Екатерина застыла с не до конца спущенным чулком.

– Тебе нужно накинуть что-то сверху, – пояснил Александр, – юбка совсем дырявая. И на ноги необходимо что-то надеть.

– Я его вещи не возьму, – сказала Симонова поспешно, – не могу, Саш, противно. Лучше свою мне отдай.

Он внимательно посмотрел на нее. Покосился на собственную рубашку – заляпанную кровью, потрепанную, испачканную землей.

– А мои не противно?

– Нет, – твердо ответила Катерина и посмотрела ему в глаза.

Через минуту она уже красовалась в рубашке, полы которой закрывали юбку, а Алекс драл рукава у конфискованной.

– Не надо, – попросила Катя неуверенно, когда он направился к ней, сжимая в руках то, что раньше было рукавами. – Саш, я боюсь прикосновений.

– Смогла сдержаться ранее, сдержишься и сейчас, – Свидерский опустился перед ней на корточки, и она задохнулась от близости его тепла. – Потерпи. Нужно поскорее уходить, а ты не сможешь быстро идти босой. По моим ощущениям, сюда уже должны идти, чтобы проверить нас и с дозой для меня. Не хочется вступать в бой в закрытом пространстве.

Он говорил, уверенно обматывая кусками ткани ее ноги, – Катерина сжала зубы и смотрела в потолок, и от напряжения по щекам текли слезы. Алекс отодвинулся, заметил ее мокрые щеки и отошел на несколько шагов назад.

– Встань, походи. Нигде не давит, не натирает?

– Нет, – поспешно всхлипнула она и буквально выбежала из пещеры. Свидерский пошел следом, обогнал ее, запустил несколько светлячков, осветивших коридор, и быстро направился вперед. Он оставил Катю за спиной, словно совсем не боялся, что она может снова присосаться к нему.

– Как ты понимаешь, куда идти? – спросила Катерина через несколько минут, когда Александр остановился у одной из развилок, принюхался и уверенно свернул в левый коридор, потом поднялся вверх по крутому естественному пандусу, который она в своих блужданиях парой часов ранее не заметила и прошла мимо.

– Я же охотник, – усмехнулся Алекс, – много лет проработал боевым магом. Нас этому еще в университете учили. По воздуху определяешь, где есть выход на открытое пространство. В таких катакомбах приходилось работать, что, если не уметь найти выход или издалека почуять нежить – погибнешь.

В намотанных на ноги портянках шагалось легко, и Катя слушала мага, глядя на его спину. Под кожей наливались синяки, кровоподтеки, но он словно не чувствовал их. И появляющаяся за спиной темнота уже не страшила ее так, и вдруг появилась уверенность, что все будет хорошо, все закончится – и организм сразу захотел есть, пить, спать и прочее, что нужно нормальному человеку. А еще она поняла, что поступила совершенно правильно, назначив Сашу опекуном девочек. Пусть он никогда не узнает об этом, но, если бы что-то с ней случилось, никто бы лучше него не позаботился о них.

Катерина, погрузившись в свои мысли, спохватилась только тогда, когда голод внутри снова начал тяжело ударять в виски и требовать взять еще немного силы от источника впереди. Катя медленно, незаметно начала отставать от Свидерского – чтобы, если она сорвется, Алекс успел среагировать. И постаралась отвлечься разговором.

– Где сейчас мои дочери, Саш?