Тёмные времена

Следующие два часа прошли в молчании, изредка прерываемом жутким завыванием и клацаньем — Ролло боролся со сном, но безнадежно проигрывал. Глаза слипались, а ночи, в которые его звериная натура не давала отдыха, давали о себе знать тяжелой усталостью, навалившейся на плечи.

Вопль Исэйаса «Я нашел!» заставил его подскочить, хватаясь за рукоять несуществующего клинка.

— Мелкий, — возмущенно обратился он к вспыхнувшему от такого нелестного прозвища послушнику, — нельзя же так с людьми-то пожилыми! Бережнее надо, бережнее. А ты вопишь, как на пожаре.

— Как скажешь, старичок, — отозвался Исэйас, и теперь уже баггейн насупился, слушая хихиканье Хеса из угла.

— Давай, показывай, что нашел, — буркнул он, подхватил свою свечу и переставил ее ближе к мальчишке.

Рыжая голова склонилась над древним, толстым фолиантом в кожаном переплете с золотым тиснением.

Вначале был лишь Хаос. Темный, непроглядный, щерившийся глоткой пустоты и острыми клыками тех, кто прятался в туманных завихрениях. Невидимые, неосязаемые, но бесконечно жуткие в собственном безумии. Спокойные и благодушные, полные осознания мощи и Силы, клубящейся в бестелесных душах.

А потом все изменилось. Рухнуло в одночасье. Временные потоки лучами пронзили податливую плоть Ничто, вспыхнули, подобно солнцу, и появилось средоточие Разума.

Книга Судьбы.

Единая во всех реальностях. Пишущая сама себя, неподвластная никому, кроме Избранных.

И сущности оказались заперты в клетке между границами возникающих и развивающихся Миров. Глухая злоба овладела бессмертными существами; безумие выплеснулось ненавистью ко всему живому.

Их назвали Иными. Стоило только истончиться прозрачной стенке их темницы, как они с воем вырывались наружу, и тогда беда ждала Мир, в который прорвался Хаос.

Хранитель был неусыпным и могучим стражем, охраняющим изнанки Миров. Вооруженный мощью всех Миров, мудростью, собранной в единой Таинственной Библиотеке, он противостоял жутким безумным тварям, которые, одержимые злобой, рвались туда, где маленькими искорками билась жизнь.

И были в Мирах Его наместники, что следили за Иными, не давали им проникнуть в уязвимые реальности, а коли случалась беда — призывали Хранителя, побеждали созданий Пустоты, выдворяли обратно в Межмирье.

Твердыня Мира Ранессы — Святое Аббатство. Нерушимой скалой стоит оно, сдерживает враждебные сущности, ибо Сила, сокрытая в его стенах, подвластна лишь немногим. Семерыми называют их, и бесконечна их мощь в пределах этого Мира.

— Если с Тварями все более-менее понятно, то к чему тут упоминание Семерых — не понимаю, — нахмурился Ролло.

— Они — наместники Хранителя, — пояснил Исэйас, но в его глазах Хес увидел недоумение. — И если случается беда, то они должны призвать его, дабы он справился с напастью… Только вот тот священник говорил о точно противоположном — Семеро и приказали впустить Тварей в наш мир.

Послушник замолчал, окончательно запутавшись.

Хес стоял, опершись на стол, и в памяти начали вспыхивать несвязные образы. Что-то было в этом все до боли знакомое…

— Может, нам стоит спросить обо всем у того, кто посвящен? — охотник оттолкнулся и отряхнул руки. — Нанесем визит вежливости епископу Морраду.

— Десебел будет в ярости, — заметил Ролло, но особо не возмущался — руки так и чесались намылить шею проклятому святоше.