Типа я. Дневник суперкрутого воина

– Не, спасибо, – сказал я и взял «твикс». Чай для стариков, а «твикс» – это круто. – Спасибо. До свидания.

– До свидания…

Мы вышли на улицу. Через стеклянную дверь было видно, что девушка сидит на стуле и ничего не делает. Только вытирает иногда глаза. Нам стало ее жалко, но мы все равно съели «твикс».

– Поздравляю, ты знаешь, как зовут твою маму, – сказала Румина, но на лице не было улыбки. – Мне ее очень жаль.

– Ага, – ответил я.

– Нам пора домой.

– Ага.

Хоть Крутой Али и не одобрил, но я проводил Румину до дома, потом мы договорились о новой встрече Суперкрутой команды (название все еще временное), в которую она не входит. Мы попрощались, и я пошел домой. Гаджиева Мадина. Гаджиева Мадина. Гаджиева Мадина…

– Крутой Али?

– Чё?

– Можно мне поплакать?

– Да.

Среда.

Я тоже хочу золотой унитаз

Сидя на уроке, я думал только о том, что нам делать дальше. Мы узнали имя моей мамы. Это первая вещь, которую я должен был знать о ней, но я и этого не знал. Однажды я спросил у типа мамы, но она сказала, что не знает. Сказала, что приемным родителям не сообщают ничего. Просто дают ребенка, и все. Она соврала. Она знала мою маму, потому что она говорила про нее с мамой Румины. Все взрослые врут нам, думают, мы дураки. Может, все и дураки, но я не дурак. Меня нельзя подкупить конфеткой, чтобы я перестал думать о маме. Не перестану, я буду только о ней и думать, а еще о папе, и когда найду его, может, даже уйду к нему!

На перемене ко мне подошел Гасан-Вонючка, толкнул меня и сказал:

– Ты пожаловался на меня директору, вонючий трус! Сказал, что я бросил твою шапку в унитаз. Меня хотят выгнать из школы из-за тебя. Вонючий ябеда! Надо было вообще тебя утопить в унитазе, понял, да?

– Не понял. Ты сам трус, нападаешь сзади и еще с друзьями, – сказал в ответ я. Вокруг нас было много людей, и Крутой Али, посмотрев на всю картину, рекомендовал мне ответить врагу.

– Да я тебя вообще порву один на один, понял, да? Тебя никто не защитит на улице. У тебя даже папы нет. Давай махаться один на один после уроков.

– В воскресенье, – сказал я, потому что дальше оттягивать нельзя. Следующий понедельник выглядел как трусость, а в воскресенье драться все любят, потому что школа ни при чем и любая драка – уличная драка, а не школьная, даже если мы дрались бы у входа в школу.

– Зачем воскресенье?

– Я потренируюсь и тебя ушатаю, – сказал я. Крутой Али мне похлопал. «Ушатаю» – офигенное слово.

– Ну все, Артур, я тебя порву в воскресенье, понял, да? – сказал Гасан-Вонючка и ушел.

Меня бесит его привычка говорить после предложений «понял, да». Все остальные говорят «жиесть».

Наша драка приняла вселенское значение потому, что уже в четверг его выгнали из школы и он очень хотел со мной поквитаться, но до этого еще далеко.

После уроков в ту же среду мы – я, Амина и Расул – пошли записываться на лезгинку все втроем. Как и ожидалось, родители обрадовались, когда мы захотели танцевать лезгинку. Расул, наверное, обрадовался еще сильнее, потому что умение танцевать лезгинку (как я понял из последней лекции Крутого Али) повышает шансы жениться. «Теперь вас заметят на свадьбе! 100 %!» – гласила надпись на рекламном объявлении школы лезгинки напротив нашего дома. Я даже не знал, что свадьбы так важны, пока Крутой Али мне не рассказал о брачных играх.

Мы вошли в актовый зал. Дети уже переодевались и разминались. Халтурщики вроде нас сидели сзади и ковырялись в телефонах. Договариваться с Анваром Сайгидовичем мы отправили Амину, потому что она посещала несколько уроков лезгинки в прошлом году и потому что ее все любят (она красивая, и это ее суперспособность).

Он сидел на сцене на стуле, повернув его спинкой вперед, и смотрел на танцующих.

– Ну что за движения, ну что за движения! Выше локоть, сколько раз тебе говорил! Фиксируй кисть на уровне головы! – завопил учитель танцев.

– Здрасте, Анвар Сайгидович, – сказала Амина.

– Здрасте, – сказал он. – Тагир, еще раз! Наступи нормально ногой! Не кончиком, а полностью ногой, чтобы был бам-бам! У тебя был бам?

– А можно нам записаться на лезгинку вчетвером?

– Да, – ответил Анвар Сайгидович, даже не посмотрев на Амину. – Нет! Не было бама, был какой-то плюх, а мне нужен бам! – сказал он танцору, который, кажется, уже хотел заплакать.

– Мы будем в группе с трех часов до пяти. Можно?

– Я устал! – сказал танцор.

– Да, – ответил нам Анвар Сайгидович. – Это я устал смотреть на то, как ты там устаешь, делая свои плюхи! – ответил Анвар Сайгидович танцору.

Мы сели в самом конце зала.

– Ты будешь махаться в воскресенье? – спросил Расул.

– Ага.

– Ой, а Гасан же сильнее тебя, – грустно сказала Амина.

Меня это разозлило. В меня не верит девочка, которая мне нравится! Она должна была первая сказать: «Ушатай его!»

– Я вообще побью его, просто с ним всегда бывают друзья, и они вместе все нападают.

В актовый зал вошла Румина с мамой. Ее тоже записали на танцы, и наша команда наконец была в сборе.

– Мне надо найти папу срочно, до воскресенья! – объявил я.

– Зачем? – спросила Румина.