Тиран (ЛП)

На белой водолазке матери Ноя были темные пятна: слезы, смешанные с тушью. Ее голова немного тряслась, словно у нее был приступ болезни Паркинсона. Нита сжала руки.

— Ной никогда не упоминал о тебе.

— Я не знала Ноя. Мы с Хантером знакомы всего несколько месяцев.

— Ты ужасно хорошенькая, — улыбнулась женщина, и ее глаза наполнились свежими слезами.

— Спасибо, — улыбнулась Нита, просто следуя странному течению их разговора, беседы вроде тех, которые ведут люди тогда, когда происходит что-то ужасное, и они ни черта не могут сделать, чтобы остановить это.

Слова, выскакивающие изо рта, словно лягушки, едва ли имели смысл.

— Мне очень, очень жаль. Уверена, что это не поможет, но я знаю, как сильно Хантер и Олив переживали за Ноя.

— Ной не был хорошим отцом. Я не была хорошей матерью. Я редко вижусь с Олив, потому что не нравлюсь ее матери. — Нита задалась вопросом, знала ли женщина вообще, что мать Олив пропала, но решила, что сейчас не время поднимать эту тему. — Рада, что могу увидеть ее хотя бы сейчас… Она такая милая девушка. Ной был трудным ребенком, — женщина грустно усмехнулась. — Он доставил мне много проблем. Но я люблю его. Он умный. Очень умный ребенок. Чересчур умный. Раньше он называл меня сукой. — Нита сглотнула, воздух стал гуще. — Разве это не ужасно? Разве сын называет так свою мать? Он сазал: «Мама, тебя не было рядом со мной. Ты эгоистичная сука!» Он так и сказал.

Эти лягушки продолжали выпрыгивать, смешивая в одну кучу странные мысли и слова… создавая неприятный беспорядок.

— Иногда люди говорят что-то в гневе, на самом деле не имея это в виду.

— О, он имел это в виду, — глаза женщины потемнели, а дрожь ее рук немного уменьшилась. — Он всегда имел в виду то, что говорил, потому что ненавидел меня. Теперь я должна умереть, зная это, так как уже слишком поздно что-то исправлять.

Нита не знала эту женщину, понятия не имела, почему та говорит ей такие вещи, но ей, черт подери, было известно, какие причудливые виды иной раз принимает горе. Нита обняла мать Ноя, ощущая, как та ссутулилась, и, прежде чем осознала, ее седая голова уткнулась ей в плечо. Возможно, именно это имели в виду люди, когда говорили, что с ней легко общаться? Практически незнакомые люди подходили к Ните и выворачивали перед ней свою душу, даже когда она надевала на себя маску стервы в надежде на то, что ее не станут беспокоить.

Спустя несколько мгновений из-за занавески вышла Олив с лицом, покрытым красными пятнами и покрасневшими, опухшими глазами. Бедный ребенок. Обнимая пожилую леди одной рукой, второй она смахнула слезинку, выкатившуюся у нее из глаз, когда она увидела девочку. Скатилась еще одна слезинка, затем еще и еще. Олив была похожа на человека, чьи надежды рухнули, молитвы остались без ответа, а весь его мир погрузился в печаль. Девушка, зарыдав, подбежала к ней, одной рукой обняв бабушку, а другой ее. Нита чувствовала, как ее рубашка намокает, колени слабеют, а слезы текут без остановки. Мать Ноя, отпустив ее, обняла Олив и они заплакали вместе, а Нита подошла к одному из кресел, на которое положила свое пальто.

Сев рядом, она скрестила ноги и закрыла глаза, чтобы вознести безмолвную молитву. Когда она снова открыла глаза, двух женщин уже не было, а вместо них стоял Хантер и, скрестив руки, смотрел на нее. Он выглядел неплохо, но она знала, как он на самом деле чувствовал себя.

— Мы можем идти, — загремел его голос, разрывая тишину. — Кайли привезет Олив домой вечером.

Кивнув, Нита начала натягивать пальто. Подойдя к ней сзади, Хантер взял пальто из ее рук и, придерживая, помог ей просунуть руки в рукава. Взяв свою сумочку, она повесила ее на руку. Выйдя через переднюю дверь, они направились к ее машине. Усевшись на место водителя, Нита тут же включила обогрев салона. Хантер, протянув руку, включил радио. В эфире звучала песня «No Promises» группы «Чит Кодс» в исполнении Деми Ловато. Боковым зрением она видела, как он ерзает на кресле, а затем откидывается на его спинку — вытянув ноги, прикрыв глаза, сцепив пальцы вместе, — словно готовясь вздремнуть.

Пока они ехали, зазвонил ее мобильный телефон. Чтобы освободить руки, Нита ответила на звонок по громкой связи.

— Привет, Лэнс, — поприветствовала она отца Тиши, своего школьного возлюбленного, повернув руль.

— Как дела? — спросил он. — Тиша все еще придет на эти выходные?

— О, точно, ты хотел ее забрать на выходные. Не знаю. Отец Олив… — она взглянула на Хантера, глаза которого теперь были закрыты. — Отец Олив вот-вот скончается, Лэнс, он очень болен, как я тебе рассказывала, поэтому мне кажется, что они, вероятно, на этих выходных должны остаться вместе. Прости, я только что об этом узнала.

— О, черт, это очень плохо. Эй, ты не занята?

— Нет, я просто еду домой. Все нормально?

— Да, все в порядке. Лони получила предложение о работе в Аризоне, так что мы обсуждали переезд туда.

— О, действительно? Где она будет работать?