Тирант Белый

Девица, вижу я, сурово обошлась с тобою судьба. Знай же, что сам я много лет провел в христианском плену в Испании, в селении, называемом Кадис. Случилось однажды, что сеньора, которой я, раб, преданно служил, чуть было не потеряла единственного своего сына, когда явились в дом их заклятые враги, желая убить его. И так бы оно и вышло, не случись я поблизости и не защити его своей рукою: выхватил я меч и укрыл сына хозяйки, простертого на земле, двух негодяев я ранил, а остальные в страхе разбежались. И за мою храбрость даровала мне сеньора свободу: велела она принести мне новые одежды и денег на пропитание, а потом отпустила, с тем чтобы поселился я в Гранаде^[592], где захочу. Теперь настал мой черед отплатить за великодушие, что явила мне та сеньора, а потому найдешь ты приют в моем доме. И не сомневаюсь я, что дочь моя, вдова, станет тебе сестрою.

Услада-Моей-Жизни, услышав эти слова, упала на колени на твердую землю и от всей души поблагодарила мавра. Он же снял с себя аджуббу и отдал ее девице. А затем отправились они вдвоем в селение, что находилось возле Туниса и называлось Рафаль.

Как увидала дочь мавра молодую и благородную девицу в жалких лохмотьях, преисполнилась она к ней жалости. Мавр просил дочь свою позаботиться о гостье и так сказал:

Знай, дочь моя, что приходится эта девица дочерью той самой сеньоре, что была добра ко мне и милостива и отпустила меня на волю, а потому хочу я добром отплатить ей.

И дочь мавра, безмерно почитавшая своего отца, с распростертыми объятиями приняла несчастную и дала ей рубашку, алжубу и алкина^[593], и в таком одеянии все принимали ее за мавританку.

Вернемся же теперь к Тиранту, который остался с одним матросом на тонущем корабле, поручив Усладу-Моей-Жизни двум другим. Видя, что галера уже залита водою и вот-вот пойдет ко дну, порешил Тирант бросаться в воду — надеялись они с матросом спастись, помогая друг другу. Однако ж не покидала его мысль о верной смерти, ведь ни на суше, ни на море не пощадили бы его мавры за все сокровища в мире, знай они, что перед ними — Тирант Белый, греческий Маршал, принесший им столько зла. Тем не менее угодно было Святому Провидению, чтобы Тирант и матрос выбрались на сушу целыми и невредимыми^[594]

. Уже совсем стемнело. Стараясь не шуметь и низко пригнувшись, отправились они по песчаному берегу, отдаляясь от мавританских криков, а как отошли довольно, покинули берег и набрели на виноградник, увешанный спелыми гроздьями. Сказал тогда матрос:

Сеньор, ради Бога, сделаем привал возле этого чудного виноградника, пробудем здесь завтрашний день и осмотрим эти края. А как стемнеет, отправимся, куда прикажет ваша милость, ибо не оставлю я вас ни живого, ни мертвого.

И внял Тирант его просьбам. Насытившись виноградом, вошли они в пещеру, которую обнаружили неподалеку, и улеглись там спать. А проснулись оттого, что окоченели от холода, ибо были совершенно нагие. Тогда стали они таскать тяжелые камни, чтобы хоть как-то согреться. Наконец взошло солнце, и тут почувствовал Тирант сильную боль и понял, что так сильно изранены у него ноги, что вряд ли заживут они в скором времени.

И случилось так в ту пору, что король Тремисена отправил с посольством к королю Туниса одного из лучших своих рыцарей, которому более всех доверял. Был тот рыцарь главнокомандующий надо всеми войсками и называли его Эмиром Эмиров^[595]

. Уже три месяца находился Эмир в этих землях: стоял он лагерем со своею свитою в чудном месте, что великолепно подходило для охоты, ибо водились там в изобилии дикие звери. И угодно было судьбе, чтобы в то самое утро выехал он поохотиться в свое удовольствие с соколами и борзыми. Затравили они зайца, и, спасаясь от борзых собак, прыгнул этот заяц как раз в ту самую пещеру, где находились Тирант и матрос. Один из охотников, увидев это, спешился у входа в пещеру и, войдя, увидел простертого на земле Тиранта, который не в силах был пошевелиться, матрос же помог охотнику поймать зайца. Охотник сразу отправился прямо к Эмиру и так сказал ему:

Господин, не могу я поверить глазам моим и тому, что может природа создать столь совершенное тело, верно, и самому искусному художнику не под силу запечатлеть его. О судьба, за что же так обошлась ты с этим юношей? Может, мне и привиделось, но хотя прекрасно лицо его, а глаза сияют, словно рубины, так он бледен, что походит более на мертвеца, чем на живого. На всем свете не сыскать смертного, что был бы столь великолепно сложен, однако, сдается мне, познал он в этой жизни страдания и муки.

Эмир спросил, где же находится этот прекрасный юноша. И сказал мавр:

Господин, пойдемте со мною, и я покажу его вам — лежит он в небольшой пещере возле того виноградника.

И посланник с великой радостью последовал за охотником. Матрос, увидев, что движется к пещере столько народу, оставил Тиранта, не сказав ему ни слова, и бежал, стараясь не попасться маврам на глаза.

Подошедши к пещере, долго глядел посланник на Тиранта. Проникнутый состраданием, с доброй улыбкой на лице, повел он такую речь.

Глава 300