Тишина в Хановер-клоуз

С другой стороны, она изо всех сил пыталась понравиться миссис Мелроуз, кухарке, которая была чрезвычайно ценным союзником, поскольку тоже не любила миссис Кроуфорд. Эмили руководствовалась принципом «враг моего врага — мой друг». Отношения с дворецким у нее тоже были хорошими. В обычных обстоятельствах Эмили с презрением отнеслась бы к подобной тактике, но теперь она обязана остаться тут, если хочет помочь Шарлотте и Томасу, а на щепетильность у нее просто нет времени.

В иерархии слуг помощница горничной и прислуга в буфетной стояли на низшей ступени, но помощница была наблюдательным и довольно сообразительным ребенком, и Эмили, проявив толику доброты и участия, могла многое узнать от нее. Естественно, девочка ничего не знала о Роберте Йорке и почти ничего — о самой семье, однако у нее сложилось определенное мнение об остальных слугах. На тонкости времени не было.

В субботу Эмили отпустили на полдня, и она встретилась с Шарлоттой в парке, под мелким непрерывным дождем. Было очень холодно, и они прижимались друг к другу, подняв воротники и глубже засунув руки в муфту, радуясь хотя бы тому, что никто их не видит. Кому придет в голову выходить на улицу в такую погоду, кроме преступников и тех, у кого срочное дело? Даже бездомные предпочитали относительный комфорт улиц открытым пространствам парка, где ветер свободно разгуливал по лужайкам с серо-зеленой зимней травой, а тайные любовники могли не опасаться чужих взглядов.

Сестры обменялись новостями, которые позволили каждой лучше понять ситуацию, но не прибавили ничего нового к тому, что им было уже известно: убийцу нужно искать в Хановер-клоуз, и либо Лоретта, либо Вероника знали если не его самого, то хотя бы мотив преступления. Но как заставить их нарушить молчание — это по-прежнему загадка.

Шарлотта была напугана. Она с трудом удерживалась, чтобы не попросить Эмили оставить дом Йорков. Три раза она начинала этот разговор, но затем парализующий страх за Томаса вытеснял все остальное, и заготовленные слова так и не слетали с ее губ. Но ее мольбы все равно ничего не изменили бы: Эмили не собиралась устраняться, сидеть сложа руки и ждать, пока Питта повесят.

Но это не означало, что Эмили не боится. Обняв на прощание Шарлотту, она с трудом сдержала слезы и под дождем побежала от ворот парка по тротуару мимо стоящих на улице экипажей, к чугунной ограде и ступенькам заднего крыльца. От холода она вся дрожала. Бросив мокрое насквозь пальто и ботинки сушиться в прачечной, Эмили молча поужинала за кухонным столом и поднялась к себе в спальню. Она лежала в кровати, все еще дрожа, и размышляла о том, как заманить в ловушку мужчину или женщину, которые убили уже трех человек и так искусно замели следы, что единственным подозреваемым был Питт.

Она проснулась от собственного крика. Все тело свело судорогой от страха — ей показалось, что она слышит легкие шаги в пустом коридоре рядом с дверью. Эмили беззвучно выскользнула из-по одеяла, чувствуя, как ледяной воздух забирается под ночную рубашку. При тусклом свете из плохо занавешенного окна Эмили взяла деревянный стул и продела его ножку через ручку двери. Потом снова легла в постель и подтянула колени к груди, пытаясь согреться и заснуть — в противном случае утром от нее будет мало толку как от камеристки и как от следователя, который должен перехитрить убийцу, заманить его в ловушку, а сам выжить, чтобы представить доказательства преступления.

Проснувшись на рассвете, сером и холодном, она успела убрать стул, так что помощница горничной Фанни, которая пришла ее будить, ничего не заметила. День был наполнен скучными и отнимающими много времени обязанностями, и Эмили не удалось узнать ничего нового.

Это бессмысленно! Так может продолжаться не один месяц! Нужно ускорить события.

Поздно вечером Эмили пробралась в буфетную, сунула в карман горсть печенья в шоколадной глазури и приготовила две чашки какао. Потом отнесла угощение наверх, постучала в дверь Фанни и шепотом пригласила к себе.

Пять минут спустя они уже сидели на кровати Эмили, поджав ноги, ели печенье, прихлебывали горячее какао и обсуждали последние сплетни. Минут через десять Эмили подобралась к смерти Далси.

— Зачем бедняжка высовывалась из окна? — спросила она, откусывая последнее печенье. — Думаешь, кого-то звала?

Фанни презрительно фыркнула.

— Если бы там кто-то был, они бы сказали, правда? Никто не видел, как она падала! И вообще, она была не такая.

— Что ты имеешь в виду? — Эмили изобразила невинность.

— Ну… — Девочка пожала плечами. — Она не была гулящей. Всегда такая… правильная. Тихоня.

— И никто не видел, как она упала? — удивилась Эмили.

— Было же темно! Она упала вечером. Мы все были дома.

Эмили внимательно посмотрела на нее.

— Откуда ты знаешь? Почему ты думаешь, что все были дома?

Фанни скривилась.

— Ну а где же еще мы могли быть? Где еще можно быть — посреди зимы, вечером, когда идет дождь?

— Ага. — Эмили откинулась на подушку. — Я подумала, что ты можешь знать, где конкретно были слуги: ужинали на кухне или сидели в гостиной для прислуги.