Тит. Божественный тиран

Я рассказал об этом Леде бен-Закай, надеясь, что увижу, как ее охватит дрожь, что перехвачу ее испуганный взгляд, но она оставалась безучастной. Войдя в палатку после целого дня отсутствия, я увидел, что она сидит, согнувшись, будто закованная в цепи. Я встал перед ней. У меня было впечатление, что мое тело покрыто нечистотами, а кожа источает зловоние. Я стал таким же вонючим, как гиена или шакал, таким же паршивым, как бродячая собака. И таким же жестоким, как солдаты, которые вспарывали евреям животы, надеясь найти в их внутренностях кусочки золота, которые те могли проглотить. Я тоже, по-своему, искал в Леде бен-Закай золото.

Мне стало нечем дышать, я почувствовал дурноту и вышел из палатки.

Это были дни победы. Солдаты ходили группами, нагруженные добычей, с мечами в руках, все время настороже. Огонь, тлевший над руинами, иногда вспыхивал, окружая дозорных, которые напрасно взывали о помощи. Было необходимо прочистить подземелья и сточные канавы, заставить выйти оттуда жителей и восставших, которые еще прятались, вытащить хранившиеся там сокровища. Тысячи пленных погибли от голода и жажды, но некоторые сами отказывались от пищи, которую им приносили сжалившиеся солдаты.

Во дворе, где находился алтарь, в месте, ныне окруженном руинами, собрали семь сотен самых красивых молодых людей, которых собирались отправить в Рим, чтобы они, обмотанные тяжелыми цепями, прошли перед плебсом во время триумфа в честь победы, которую одержали над Иудеей император Веспасиан и его сын Тит. Главари восстания, опутанные веревками с головы до ног, также должны были участвовать в триумфальном шествии в Риме. Симон Бар-Гиора и Иоханан бен-Леви, закованные в такие тяжелые цепи, что едва могли повернуть голову, составляли человеческую часть добычи.

Иосиф Флавий заплакал, когда увидел одеяния священников, книги и огромный семисвечник, символ единства еврейского народа и его бога, который теперь будет выставлен в римском храме, чтобы каждый гражданин знал, что никто, даже единый бог евреев, не может защитить восставший народ от римского могущества.

Это могущество воплотилось в солдатах легионов, собравшихся перед трибуной, на которой я стоял рядом с Иосифом Флавием, в нескольких шагах от Тита. Окруженный офицерами, он собирался раздать награды самым лучшим воинам. В тот момент я почувствовал гордость за то, что являюсь римлянином.

Я повернулся к Иосифу Флавию, пытаясь понять, что чувствует тот, кто был одним из военных предводителей, одним из священников этого народа, уничтожение и наказание которого теперь праздновалось.

Тит поблагодарил войска за дисциплину, терпение, упорство и смелость. Когда он закончил свою речь, трибуны принялись зачитывать имена легионеров, которым Тит собирался вручить золотые короны легионам, цепи, серебряные копья и эмблемы, золотые и серебряные монеты, одежду и другие предметы. Вооруженные люди выходили вперед. Получая награды, они казались растроганными. После этого Тит вознес молитвы богам и сошел с трибуны под взрыв приветственных возгласов.

Возле только что установленных алтарей стояли десятки быков, которых следовало принести в жертву в благодарность богам.

Тит вытащил меч из ножен, и к нему подвели первое животное. Он зарезал его, животное рухнуло на землю, полилась черная кровь. Затем, чтобы достойно отпраздновать победу, убили всех остальных быков.

Празднества длились три дня. Я был римлянином и завоевателем, я обладал Ледой бен-Закай, когда хмельной возвращался в палатку среди ночи.

Проснувшись однажды утром, я увидел Иосифа Флавия.

Он смотрел на Леду, сидевшую на корточках у кровати. Ее глаза были открыты, и я прочел в ее взгляде такое отчаяние, что мне стало стыдно, что я принадлежу к народу-победителю.

Я вывел Иосифа из палатки.

— Одному богу известно, какова цена человеку, — сказал он. — Я не осуждаю тебя, и ты поступаешь так же.

Я узнал, что Тит предложил ему в обмен на земли, которыми его семья владела в Иерусалиме, огромное поместье в долине Иудеи.

В окружении Тита ходили слухи, что Тит собирается посетить города Кесарии Морской и Кесарии Филипповой, Берит и Антиохию, дабы никто не удивлялся, что победитель евреев окружает себя евреями, такими как Иосиф, Агриппа или даже Тиберий Александр. Добавляли, что он находится под влиянием своей любовницы, царицы Береники. А теперь отдает этому еврею, Иосифу Флавию, земли, являющиеся частью провинции, которую легионам было так трудно завоевать!

Иосиф сказал:

— «Ибо так говорит Господь: как навел Я на народ сей все это великое зло, так наведу на них все благо, какое Я изрек о них. И будут покупать поля в земле сей… В городах Иудейских и на улицах Иерусалима, которые пусты, без людей, без жителей, без скота, опять будет слышен голос радости и голос веселья, голос жениха и голос невесты. Ибо я возвращу плененных сей земли в прежнее состояние, говорит Господь».[17]

Я посмотрел на него. Иосиф Флавий казался спокойным и безмятежным.

— Так говорил Иеремия, наш пророк. И я говорю так же, — добавил он.