Титан. Фея. Демон

То был день петь великие песни. Мои сородичи последовали за мной — за мной! Сделали, как я сказала! И я сердцем почуяла, что очень скоро четвероногие будут стерты с лица Геи. То был лишь первый триумф в новой войне!

Но потом я увидела Август, и разум меня оставил. Я хотела ее убить, хотела улететь, хотела обнять ее и рыдать вместе с ней.

Я улетела.

С тех пор я страшусь дыхания Геи, ибо однажды оно понесет меня убивать мою родную сестру. А тогда я тоже умру. Я теперь Ариэль Стремительная, но и от Апрель Поло во мне осталось достаточно, чтобы я уже не смогла после такого жить.

Сирокко была тронута, но удержаться кое от каких мыслей тоже не смогла. Из сказанного Апрель выходило, что она важная персона в ангельском сообществе. Наверняка там к ней прислушиваются.

— Вышло так, что я здесь как раз чтобы установить мир, — сказала она. — Не улетай! Пожалуйста, не улетай!

Апрель дрожала, но стояла на своем.

— Мир невозможен.

— Охотно верю. У множества титанид в сердце тот же недуг, что и у тебя.

Апрель покачала головой.

— Разве ягненок ведет переговоры со львом? Летучая мышь с букашкой, птица с червяком?

— Ты говоришь о хищниках и их добыче.

— Я говорю о естественных врагах. Пойми, у нас в генах заложено убивать четвероногих. Я могу… как Апрель я могу понять, о чем ты думаешь. Да, мир вроде бы должен быть возможен. Чтобы вступить в бой, нам приходится одолевать чудовищные расстояния. Многим из нас уже не под силу вернуться. Подъем слишком тяжел, и мы падаем в море.

Сирокко покачала головой.

— Пока что я лишь подумала, не удастся ли мне свести каких-то представителей…

— Говорю тебе, это невозможно. Мы Орлы. Тебе даже не удастся сколотить из нас единую группу — не то что убедить пообщаться с четвероногими. Есть, правда, другие кланы, более общительные, но в этой спице они не живут. Быть может, там тебе сопутствовала бы удача. Хотя я в это не верю.

Все трое некоторое время молчали. Сирокко мучила горечь поражения, и Габи положила ей руку на плечо.

— Как думаешь? Она правду говорит?

— По-моему, да. Примерно то же самое говорил мне и Менестрель. Они над этим не властны. — Сирокко снова подняла голову и обратилась к Апрель. — Ты говорила, что хотела увидеться с Геей. Зачем?

— Насчет мира. Я хотела спросить, почему должна быть война. Если не считать войны, я вполне счастлива. Но она не услышала моего зова.

«Или ее просто нет», — подумала Сирокко.

— Вы все-таки станете ее искать? — спросила Апрель.

— Не знаю. А какой смысл? Чего ради это сверхъестественное существо станет останавливать войну? Только из-за того, что я ее об этом попрошу?

— В жизни есть дела и похуже, чем завершение раз начатых поисков. Если ты сейчас повернешь назад, чем ты тогда займешься?

— Опять-таки не знаю.

— Ты прошла длинный путь. И, должно быть, преодолела великие трудности. Мои сородичи говорят, что Гея любит занятные истории и великих героев. Ты герой?

Сирокко подумала о Джине, стремительно улетающем во мрак, о Рожке, несущемся навстречу своей погибели, о кидающейся на нее ильной рыбине. Настоящий герой наверняка так бы не напортачил.

— Рокки герой, — вдруг заявила Габи. — Из всех нас только она упорно держалась своего назначения. Если бы она нас не шпыняла, мы бы до сих пор гнили в глиняных хижинах. Она заставляла нас двигаться к цели. Может, мы ни черта и не добьемся, но, когда прилетит спасательный корабль, земляне обязательно увидят, как мы тут по-прежнему расшибаем себе лбы об стенку.

Заявление Габи ошарашило Сирокко — но и по-своему тронуло. С самого крушения корабля она давила в себе ощущение собственной ущербности; и не вредно было узнать, что хоть кто-то считает ее жалкие потуги удачными. Но героиня? Нет, куда там! Она только делала то, что считала должным.

— Думаю, Гею это впечатлит, — сказала Апрель. — Идите к ней. Станьте в ее ступице и кричите. Не лебезите и не клянчите. Скажите ей, что у вас есть право на ответы — ради всех нас. Она прислушается.

— Давай с нами, Апрель.

Женщина-ангел попятилась.

— Меня зовут Ариэль Стремительная. Я не летаю ни с кем, и никто не летает со мной. Мы больше никогда не увидимся. — Апрель опять упорхнула, и Сирокко поняла, что она сдержит слово.

Тогда она оглянулась на Габи. Та театрально закатила глаза и скривилась.

— Ну что, полезли?

— А почему, черт побери, нет? Ведь я и правда хочу там кое о чем спросить.

Глава 23

— Я не герой, сама знаешь.

— Ясное дело, не герой. Героиня.

Сирокко прыснула. Они с Габи лежали в укрытии. Шел последний день четырнадцатой зимы на их восьмом месяце в спице. От ступицы подруг теперь отделяли всего лишь десять километров. Эти десять километров они уже одолевали — но только во сне, пока шла оттепель.

— Не придуривайся. Если кто-то из нас героиня, так это ты.

Габи покачала головой.

— Да, я помогала. Без меня тебе наверняка было бы куда тяжелее справиться.

Сирокко сжала ее ладонь.

— Но я только тащилась вслед. Да, из нескольких передряг я и правда помогла тебе выбраться, но в герои и близко не гожусь. Герой не попытался бы сбросить Джина в пропасть без парашюта. Кроме того, ты бы и сама со всем справилась. А я нет.