Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

В 1934 году в Вудстоке, штат Вермонт, Лоранс женился на Мэри Френч. Очаровательная выпускница Вассара, с внутренней силой, Мэри была внучкой Фредерика Биллингса, президента Северной Тихоокеанской железной дороги. Брат Мэри жил с Нелсоном в Дартмуте. Лоренс перенял здравый инстинкт деда к деловым возможностям и ту же непоколебимую уверенность в своем суждении. Унаследовав место Рокфеллера на Нью-Йоркской фондовой бирже, он стал самым молодым членом биржи. В двадцать восемь лет вместе со своим другом капитаном Эдди Рикенбакером Лоренс вступил в синдикат, купил «Истерн эрлайнс», и в итоге стал крупнейшим акционером компании. Он купил значительную долю в «Мак-Доннелл эркрафт корпорейшн», которая поднялась во Вторую мировую войну на авиационных контрактах. Позже он вкладывал в ракету «Викинг» и другие аэрокосмические проекты, и ему нравилось летать на собственном самолете. После того как семья совершила первую поездку к Гранд-Тетон в начале 1920-х годов, сохранение природы захватило его не меньше, чем отца. «Я был там самым молодым, а значит самым впечатлительным», – признавался он. Он создал курорты в местах нетронутой природы, управлял ими через компанию «Рокрезортс» и в итоге владел самыми великолепными местами отдыха.

Жизнь Уинтропа чуть было не началась с неловкого промаха. Младший и Эбби собирались крестить его Уинтроп Олдрич Рокфеллер (в честь брата Эбби), но тут сообразили, что его инициалы будут читаться как WAR, «война», и убрали второе имя. Он был пухлым неловким мальчиком, сносившим садистские порывы Нелсона и Лоранса. Когда у него начались проблемы с почками, старшие братья предусмотрительно напомнили ему, что младший кузен по имени Уинтроп умер от заболевания почек³⁸. Эбби старалась оградить своего уязвимого сына и однажды сказала о нем: «Нападки делают его злее и гораздо хуже, а за любовь и доброту он сделает все, что угодно»³⁹

.

Было что-то непередаваемо грустное в детстве Уинтропа. Сжимаясь от жесткой суровости отца, он стремился сбежать более простой мир. Он легко отвлекался, плохо успевал в Линкольне и Лумисе, где ему нравилось устраивать розыгрыши и бегать за девочками. Большой, красивый, неуклюжий мальчик – в шестнадцать лет он был ростом шесть футов и один дюйм (1,86 м) и весил сто восемьдесят пять фунтов (восемьдесят четыре килограмма), – но ему не хватало энергии и напора, которые так легко проявлялись у его динамичных братьев. Уинтроп позже признавал, что, как учащийся Йеля, он овладел всего двумя предметами: как курить и как пить. Поначалу он не мог выпить больше трех порций, чтобы его не стошнило. «К сожалению, позже я с этим справился»⁴⁰. В Йеле он играл в карты и – один из главных грехов Рокфеллера – забросил свою бухгалтерскую книгу. К середине первого года Уинтроп понял, что расточительность может стоить ему содержания и договорился о крупном спасительном займе у Бабс.

Во время летних каникул 1933 года Уинтроп трудился разнорабочим на нефтяных месторождениях в Техасе в «Хамбл ойл», которой теперь владела «Стандард, Нью-Джерси», и здесь чувствовал себя в своей среде, работая с простыми грубыми мужчинами, ему было лучше, чем среди одноклассников по Йелю: «Это было то, что я искал!.. мужчины, работающие руками, производящие что-то настоящее… Я был заворожен всем, что я видел – я хотел быть частью этого, делать то, что делают они, и доказать себе, что я такой же хороший мужчина, как и любой из них»⁴¹. Если техасское приключение подняло его дух, оно не улучшило успеваемость, и он все еще предпочитал выпивку и карты. В какой-то момент, пока Уинтроп был в Техасе, Керли Левайн, трактирщик из Нью-Хейвена совершил ошибку, отправив ему телеграмму на 54-ю Западную улицу. Младший прочитал сообщение и тайно связался с президентом Йеля Джемсом Р. Энджеллом, который проинформировал его, что Керли связан с азартными играми и сомнительными людьми. У Уинтропа потребовали ответа, и он сломался и признался шокированным родителям: «Керли – это еврейский трактирщик в подпольном баре в Нью-Хейвене, где я получал алкоголь, пока был в колледже»⁴²

. На второй год Уинтропа исключили из колледжа, застав в душе с молодой леди.

После Йеля Уинтроп возобновил работу на «Хамбл ойл» в Техасе. Когда он объявил новости, Рокфеллер, даже если и сомневался, выразил удовольствие, что член семьи возвращается в штат «Стандард Ойл». Когда Уинтроп посетил Лейквуд, чтобы рассказать ему о продвинутых методах производства «Хамбл» в Техасе, старик терпеливо выслушал, затем сказал: «Что ж, брат… я ценю это – но должен напомнить тебе, что важная вещь – это цифры»⁴³. В своем дружелюбии Уинтроп напоминал людям Рокфеллера и, возможно, по этой причине очень тонко чувствовал противоречия в личности старика: «Всегда присутствовала какая-то отстраненность, отрешенность, которую я не могу описать. Он был теплым, человечным и настоящим – каждое его действие было действием теплоты, – и все же присутствовало это другое качество»⁴⁴. Остальные братья не замечали этой тонкой разницы между внутренним и внешним в личности деда.