Тито и товарищи

Тито уже в конце апреля и затем в конце мая пытался убедить Москву в том, что близятся страшные времена, через служащего в советском посольстве он передавал «Деду», как называли Димитрова, что немецкие подразделения продвигаются к границам Советского Союза и что немецкие офицеры в Загребе не скрывают, куда они направляются. Представителям местной буржуазии их генералы открыто говорили, что войдут в Россию, как нож в масло. На танках вермахта, которые проезжали через Белград на другую сторону Дуная по направлению к Румынии, было написано: «Nach Moskau»[380]. Из депеши, посланной Тито 13 мая, понятно, что готовится восстание, которое начнется, когда нападут на Советский Союз: «Мы организуем боевые отряды, воспитываем свои военные кадры, готовим вооруженное восстание на случай нападения на СССР»

[381]. Пропагандистская листовка, которую коммунисты выпустили в конце мая, свидетельствует об их убежденности в том, что это неизбежно произойдет. Она была адресована немецким солдатам и предупреждала, что фюрер намерен погнать их в бой против России [382]

. Принимая во внимание критическое отношение Сталина ко всем, кто предупреждал его о скором нападении Гитлера, было бы удивительно, если бы такие собщения в Москве приветствовались. Через много лет Владимир Бакарич, хорошо осведомленный об идеологических конфликтах внутри международного рабочего движения, писал: «В аппарате Коминтерна (т. е. в значительной его части) испытывали большое недоверие к товарищу Тито». Для этих людей он был недостаточно «послушен» и «подобострастен», и чересчур «своенравен» и полон «собственных идей»[383].

* * *

Донесение, хранящееся в архивах Коминтерна, свидетельствует о том, что не все в Москве отрицательно относились к его боевому пылу. В этом документе от 29 мая 1941 г. идет речь о тайных встречах Вальтера в Загребе и Белграде с неким московским агентом, который сообщил следующее: в КПЮ насчитывается 8 тыс. членов и 30 тыс. комсомольцев. Партийная организация целостна и находится в боевой готовности. При ЦК организован Военный комитет и Комитет диверсионной деятельности. Оружие в наличии и находится в тайниках. В случае нападения на Советский Союз КПЮ вступит в борьбу. Для пополнения запасов оружия необходимо получить от Коминтерна 5-10 тыс. долларов. «Прошу передать приветы товарищам и сообщить им, что задачи, поставленные перед Коммунистической партией Югославии, будут выполнены»[384]

. При этом следует помнить, что не только идея и тем более не только слепая вера подпитывали эту готовность к борьбе. Как признает Коча Попович, «много было и юношеского бунтарства…»[385]

Восстание и революция

Резня и гонения на сербов, начатые режимом усташей, венгерскими и болгарскими оккупационными силами, а также косовскими албанцами, вызвали приток эмигрантов на сербскую территорию под управлением немцев. Однако многие скрылись в лесах и пытались организовать вооруженные группы для отпора врагам. Примечательно, что наряду с этой порожденной отчаянием формой самозащиты возникла и другая: вокруг офицеров королевской армии, избежавших плена, стали собираться солдаты, не пожелавшие пассивно принять поражение. Четники, опиравшиеся на традицию антитурецких восстаний, появились в ряде сербских и черногорских областей еще в апреле 1941 г. На гористой территории Равна-Горы в западной Сербии маленький отряд возглавил 49-летний полковник Драголюб (Дража) Михайлович, стремившийся сохранить хоть искру сербской независимости. Он создал движение сопротивления, патриотическое, но, как позднее признал один из его сторонников, базировавшееся на враждебном отношении ко всем народам Югославии. Было понятно, что на основе подобной вражды победа невозможна. Он добавил, что к тому же «мы строили всё, опираясь на мифы прошлого, а в наши дни это был путь к поражению»[386].