Тито и товарищи

В тот же день Тито уехал из Белграда, где немцы начали акцию против коммунистов, на территорию повстанцев в юго-западной части Сербии, с паспортом на имя одного четника-коллаборациониста. В то время там возникла свободная территория, на которой Сретен Жуйович – Црни, Коча Попович, Петар Стамболич и другие борцы за свободу Испании сформировали первые повстанческие отряды. Уехал он с главного железнодорожного вокзала, в элегантной одежде и в компании двух девушек, воеводинского «шваба» и православного священника. Одной из девушек была Даворянка Паунович, во время народно-освободительной войны – его секретарша, курьер и любовница [415]

. Выйдя из поезда недалеко от Валево, он остановился в забегаловке, где было много подвыпивших четников. Ему с трудом удалось от них отвязаться – после того как он убедил их начальника, что является сторонником Михайловича. Вскоре он встретился с партизанским отрядом, который не известили о его приезде. «Я – секретарь Коммунистической партии Югославии», – представился Тито. Он был слишком хорошо одет и имел иностранный паспорт. Ему не поверили и чуть не расстреляли. Выйти из тупиковой ситуации ему помог Милош Минич, член валевского Главного штаба: «Так это ты немецкий шпион. Помилуй Бог!»[416]

Через неделю, 26–27 сентября 1941 г., в Столицах у Крупаня он созвал заседание и вместе с примерно двадцатью ближайшими соратниками принял постановления, которые решающим образом повлияли на дальнейший ход событий. Участники заседания договорились вести борьбу в соответствии со стратегией испанской герильи, избегать фронтальных столкновений, децентрализовать сопротивление по областям и организовать его по национальному принципу, но под руководством Верховного штаба. Было решено сформировать регулярные военные подразделения, называть всех борцов, по примеру русских, «партизанами», а во главе отрядов и батальонов помимо командира поставить и политического комиссара. Приняли постановления и о дальнейшем ведении агитационной работы и, главное, решили заменить на освобожденных территориях старую королевскую администрацию народно-освободительными комитетами, которые станут первыми органами новой власти. Короче говоря, определили структуру своих военных сил, в которых большую роль должно было играть идеологическое воспитание, заложили основы нового общественного устройства и объявили борьбу против всех пережитков старого социального строя. Показательно, что отличительным знаком партизан была выбрана пятиконечная красная звезда (старинная магическая пентограмма), а партизанским приветствием – сжатый кулак[417]

. Тито проявил себя как хороший организатор сопротивления, поскольку командирами партизанских отрядов он выбирал главным образом «испанцев», т. е. бывших бойцов интернациональных бригад, имевших богатый военный опыт, и избегал давать назначения кадрам Коминтерна, заслугой которых было лишь то, что они некоторое время жили в Москве [418]

. «Короче говоря, Тито доказал, что он уже готов к решению задач, с которыми столкнулся при подготовке и проведении вооруженной борьбы. Вскоре после начала восстания он стал его бесспорным вождем; он с самого начала думал своей головой, хотя и решился на восстание лишь после нападения немцев на Советский Союз». Так говорил Коча Попович[419].

Появление конкурирующего движения сопротивления, готового, невзирая на жертвы, помогать Советскому Союзу в его отчаянной борьбе против Гитлера, вынудило четников более детально разработать свою программу и тактику. Они высказались против неразумного конфликта с немцами до тех пор, пока военная удача не повернется к ним лицом, полагая, что «для борьбы еще не пришло время», что нужно сохранять сербскую кровь и тем самым заботиться о «биологической субстанции нации». В ожидании подходящего момента («когда настанет день») для сопротивления, к которому он намеревался призвать весь народ, Михайлович ограничил конфронтацию с немцами до необходимого минимума. Несмотря на это существенное различие, из-за которого партизаны относились к четникам свысока, обе группы вначале не проявляли враждебности по отношению друг к другу, и даже согласовывали свои акции против вермахта, а в Восточной Боснии – против усташей[420]. Однако эти акции были малоэффективны из-за низкой дисциплины и недостатка боевого духа у четников, которые, со своей стороны, не желали отдать всю инициативу партизанам.