Тюдоры. Любовь и Власть. Как любовь создала и привела к закату самую знаменитую династию Средневековья [litres]

На протяжении более чем 800 лет тайны куртуазной любви не перестают очаровывать нас. Мы продолжаем впечатляться и некоторой абсурдностью происходящего (все-таки надо признать, что их губы рановато соединились в поцелуе), и центральной дихотомией «страсть против принципов» – или, скорее, того места, которое на самом деле занимали высочайшие принципы или долг. Однако во времена, когда в реальном мире у женщин было юридическое положение движимого имущества, а замужней даме, заводившей любовника, грозили роковые последствия, все международное аристократическое общество склонило голову и вдохнуло пьянящий запах этой причудливейшей фантазии.

Что же все-таки стояло в те времена за понятием «куртуазная любовь» – или куртуазия, куртуазность, галантная любовь? (Термин «куртуазная любовь» вошел в обиход только в XIX веке.) Социальный ритуал? Коллективная фантазия? Игра? В пользу последней свидетельствует распространенная среди современников аналогия культа любви с игрой в шахматы. Само это явление зародилось как устная литературная традиция трубадуров, которые с конца XI века буйным цветом расцвели на юге Франции, сочиняя на родных языках из группы ланг д’ок. До нас дошло около 450 имен поэтов-лириков – бунтарей и рок-звезд своего времени (в том числе около 20 женщин– трубадуриц (trobairitz)), которые нередко обретались в аристократическом обществе и осмеливались свободно комментировать принятые в нем порядки и религиозные догматы.

Вскоре в Северной Франции появились свои поэты – труверы, сочинявшие на языках ланг д’ойль; а через некоторое время те же идеи распространились по землям Италии и среди германских миннезингеров. Сочинение Кретьена де Труа было переведено не только на немецкий, но и на средненидерландский, древневаллийский и древненорвежский языки. Популярные песни о деяниях (chansons de geste) – эпические сказания о подвигах, рассчитанные на мужскую аудиторию, – приобретали более утонченные оттенки любовных песней (chansons d’amour) и романов, которые сочетали военные приключения, обожание дам и стремление к нравственной цели, а нередко и элементы сверхъестественного.

Куртуазная любовь развивалась в условиях того века, в котором зародилась. (Что интересно, отголоски части этих условий будут звучать и в эпоху Тюдоров.) Служение влюбленного даме сердца было построено по образцу феодального договора, который устанавливал, в чем состоит служение виллана своему господину или рыцаря – королю. К. С. Льюис указывал, что слово midons, которым влюбленный обращался к своей даме, «этимологически восходит к обращению „мой господин“, а не „моя госпожа“»[22]. Трубадур Бернарт де Вентадорн, сопровождавший Алиенору Аквитанскую в Англию, в одной из песен обещает служить своей даме «как служил бы доброму господину».

Но и сам феодализм не стоял на месте. Часть ученых считает, что к этому моменту он начал приходить в упадок: управление становилось все более централизованным, экономика – все более денежно-ориентированной, а главное – в рядах дворянства появлялись все новые люди. Новоиспеченная знать была кровно заинтересована в мировоззрении, утверждавшем, что благородство основывается не на происхождении, а на поступках. Именно это явление стало одной из основ эпохи Тюдоров.

Это был период, когда, по мнению медиевиста Д. Д. Р. Оуэна, у западной цивилизации «появилась потребность в переоценке». Происходил широкомасштабный сдвиг от общественного к частному, внимание постепенно смещалось на личные чувства, индивидуальный образ действий. Исследователь эпохи Возрождения Стивен Гринблатт назвал этот процесс формированием нового «я»[23]. Так называемый «ренессанс XII века» предвосхитил «перерождение» Европы несколько веков спустя, не в последнюю очередь благодаря новому пониманию текстов классической античности, получившему развитие в течение последовавших столетий.