Тюфяк

– Я боюсь, Александр, – возразила Юлия, – поедем вместе со мной; скажем, что мы катались и я к тебе заехала на минуту.

– Вот прекрасно! Вы хотите, чтобы при вас же была дуэль.

– Ах, я боюсь, Александр!

– Что ж вы боитесь?

– Я не знаю. Я прежде его никогда не боялась. Если он, меня убьет?

– Вот что выдумала! Много что побранитесь, еще сами прикрикните на него и скажите, в самом деле, что катались.

– Я скажу, что тебе дала лошадь, а сама где-нибудь была.

– Ну и чудесно.

Юлия встала, надела шляпку, но остановилась; ей, видно, очень не хотелось ехать.

– Ах, Александр! До чего ты меня довел! Что теперь со мною будет?

– Вы сами очень неосторожны, Юлия.

– Вот прекрасно! Я же виновата. Ты ужасный человек; ты решительно не понимаешь меня. Как же мне быть осторожной, когда я одним только тобою дышу, когда ты моя единственная радость? Я ненавижу моего мужа, я голоса его слышать не могу! Что же мне делать? Научи меня, как разлюбить тебя.

– Можно любить и быть более скрытною.

– Нет, Александр, я не могу скрываться, я сегодня же скажу ему, что я люблю тебя, и пусть он делает, что хочет, – пусть убьет меня, пусть прогонит. Я решительно не могу без тебя жить. Друг мой, милый мой! Возьми меня к себе, спаси меня от этого злодея; увези меня куда-нибудь, – я буду служить тебе, буду рабою твоею.

– Все это иллюзии; вы, Юлия, еще слишком молоды.

– Нет, друг мой, это не иллюзии, а любовь. Послушай, если муж меня прогонит, разве ты не обязан меня взять к себе? Разве ты уже не отнял теперь у меня доброго имени?

– Вам пора ехать, Юлия.

– Если он меня прогонит или будет кричать, я сегодня же приду к тебе. Я не в состоянии с ним жить.

Бахтиаров ни слова не сказал на это. После нескольких минут нерешительности Юлия уехала.

– Черт возьми! – проговорил сам с собою губернский лев. – Эта сумасшедшая женщина, пожалуй, навяжется мне на руки. Она совершенно как какая-нибудь романическая героиня из дурацкого романа. Надобно от нее решительно отвязаться. Я предчувствую, что она сегодня непременно придет. Уехать разве куда-нибудь? Так завтра приедет; надобно как-нибудь одним разом кончить. Напишу я к ней записку и отдам Жаку, чтобы вручил ей, когда пожалует. Даже комнаты велю запереть, чтобы в дом не пускали, а то, пожалуй, усядется да станет дожидаться.

Решив таким образом, Бахтиаров тотчас же написал записку к Юлии:

«Я не могу принять вас к себе, потому что это повлечет новое зло. Муж ваш узнал, – следовательно, наши отношения не могут долее продолжаться. Увезти вас от него – значит погубить вас навек, – это было бы глупо и бесчестно с моей стороны. Образумьтесь и помиритесь с вашим мужем. Если он считает себя обиженным, то я всегда готов, как благородный человек, удовлетворить его».

Бахтиаров позвал человека, оделся, отдал ему записку и велел передать ее Юлии, если она приедет; про себя велел сказать, что он уехал на несколько дней и приказал запереть комнаты.

Догадливый Жак смекнул, в чем дело. Он тотчас же запер двери и, закурив сигарку, уселся на рундуке крыльца.

– Матушка Юлия Владимировна! Ваше высокоблагородие! Заступитесь за меня, сделайте божескую милость, примите все на себя: вам ведь ничего не будет. Я, мол, его через силу заставила. Ваше высокоблагородие! Заставьте за себя вечно бога молить!

Все это говорил кучер, везя Юлию домой, которая и сама была в таком тревожном состоянии, что, кажется, ничего не слышала и не понимала, что вокруг нее происходит; но, впрочем, приехав домой, она собралась с духом и довольно смело вошла в гостиную, где сидел Павел.

– Что это такое значит ваше письмо? – проговорила она, снимая шляпку и садясь на диван.

Павел, видно, не ожидавший жены, встал в недоумении при ее приходе, а при последних словах решительно остолбенел.

– Я ездила прокатиться и заехала к нему – велика важность! – У него часто бывают дамы.

– Юлия! Вы так молоды и так… – начал Павел.

– Что такое?

– И уж так бесстыдны!

– Сам ты, бесстыдный человек, выдумал какую историю! Мало ли чего вам наскажут ваши люди!

– Я вам писал и теперь повторяю: я не могу с вами жить.

Юлия посмотрела на мужа.

– Что ж! Вы хотите меня прогнать?

– Не прогнать, а предоставить вам полную свободу, – вы можете сейчас же ехать, куда вам угодно.

– Вы этого не можете сделать – я ваша жена, вы должны меня содержать.

– Я вас обеспечу, дам вам содержание, но жить с вами не хочу.

– Ах, боже мой! Как вы меня испугали! Я очень рада, – сделайте милость, только обеспечьте меня.

– Я это знал и потому прошу вас сейчас же ехать.

– Что такое?

– Я сейчас вас прошу выехать из моего дома.

– Куда ж я поеду?

– Куда угодно.

– Что ж, ты с ума сошел или пьян?

– Я не сошел с ума и не пьян, но повторяю вам, что вы должны сию же секунду оставить меня, – деньги и все ваши вещи собраны.

– Смотри, что выдумал; я думала, что он так говорит. Ах ты, дрянь!

– Вы можете браниться, сколько вам угодно, потому что такой женщине все прилично.

– Какая же я, по вашему мнению?

– Развратная и бесстыдная.

– Так вот же тебе за это! – вскрикнула Юлия и плюнула на мужа.

Павел побледнел и затрясся.

– Послушай, глупая женщина, я добр, но могу быть и бешен.