Тюльпинс, Эйверин и госпожа Полночь

Старейшина улегся на землю и приказал Тюльпинсу:

– Ложись.

Парень, не помня себя от усталости, с удовольствием лег рядом с мальчишкой и прикрыл тяжелеющие веки. Сознание его тут же ухнуло в вязкую бездну сна, но легкое прикосновение Старейшины и его тихий голос уже призывали проснуться.

– Привык к темноте? Теперь уж можно. Смотри.

Тюльпинс с трудом открыл глаза, силясь не уснуть, и ахнул от удивления. Блестками, брошенными на иссиня-черное покрывало, мерцали над ним звезды. Они складывались в причудливые фигуры, плыли в немыслимую даль встревоженной рекой, манили и устрашали безызвестностью. Никогда прежде Тюльпинс не видел столь потрясающего зрелища: на небе Сорок Восьмого изредка вспыхивала одна жалкая звездочка, но и ту быстро заслоняли облака.

– Не дышишь? – спросил мальчишка одобрительно. – Хорошо. Значит, еще не все потеряно. Тот, кого чаруют звезды, не может быть слеп душой.

– Ты меня сюда для проверки тащил? – Тюльпинс усмехнулся, устраиваясь удобнее.

– Да. И если вдруг ты пришел сюда с недобрыми мыслями, то без меня не сможешь выбраться. Так и останешься в лесу, пока дикие звери не спасут тебя от жажды и голода.

Тюльпинс сглотнул, взволнованно проведя ладонью по шее. Сонливость мигом улетучилась.

– Я вообще не намеревался сюда приходить, – поспешил объяснить он, ловко прихлопывая комара на щеке. – Все вышло случайно. И… мне нужна помощь.

Старейшина и не думал задавать вопросов, а потому Тюльпинсу пришлось продолжить:

– Я просто закрыл глаза, находясь в своей спальне. А открыл их уже посреди степи с красной травой.

Мальчишка сел, поджав колени к подбородку и обвив их тонкими руками. Теперь, когда глаза Тюльпинса привыкли ко тьме, он без труда заметил, что Старейшина дрожит.

– Тебе холодно?

– Нет, – отрезал мальчик. – И называй меня Булутур. Ты знаешь, откуда ты?

– Что?

– Лейним? Да, кажется, Лейним. – Мальчишка с жадностью всматривался в лицо молодого господина, но тот продолжал лишь недоуменно хмуриться. – Идет. Значит, ты ничего не знаешь. Тогда расскажи, почему именно это место? Разве ты уже бывал здесь?

Тюльпинс дернулся, отгоняя скачущее насекомое от лица.

– Нет. Но видел его на рисунке… У нас в городе такие яркие цвета можно встретить только в чьих-то одеждах. Ну или в садиках, если уж на то пошло. А на том рисунке не было солнца, но от него исходил жар, понимаешь? Словно вся картина – само лето. А в Сорок Восьмом всегда очень прохладное лето…

– Сорок Восьмой? – Булутур вскинул голову. – Ты из Сорок Восьмого?

Тюльпинс поерзал на месте. И что Старейшине не понравилось в названии города?

– Да, из Сорок Восьмого, – с вызовом ответил молодой господин. – А что?

Мальчишка уткнулся носом в колени и замер. Тюльпинс тоже сел, беспричинная тревога поднялась в его груди, он взволнованно сглотнул, чувствуя, что сейчас узнает что-то важное. Что-то способное изменить его жизнь навсегда.

– Тьяльде. На своей родине я звался тьяльде, но Верхние зовут меня Мастером над старостью. Колдуны из этого Хранительства, по-местному – таусы, Мастера над иллюзиями. Я не знаю, как бы величали тебя жители Лейнима, но для Верхних ты – Мастер над расстояниями. Ты тоже нездешний.

Луна выплыла к центру неба, и теперь ее света хватало, чтобы видеть, как меняется лицо Булутура. Мальчишка кривовато усмехнулся и провел ладошкой по коротким волосам, видя удивление, отразившееся на лице его гостя.

– Ты не понимаешь, зачем я тебе это сказал? Ты тоже колдун, парень. И тебе давно надо было об этом знать.

Тюльпинс облизал полные губы и запустил руки в волосы. Он, конечно же, не сомневался, что мальчишка в какой-то степени безумен. Нужно было бы расхохотаться или, может быть, накричать на глупого Старейшину за столь нелепые обвинения. Да вот только желание, чтобы все сказанное оказалось правдой, затрепетало в груди жгучим огоньком.

– Ты прямо сейчас можешь вернуться домой. – Булутур потер лоб, словно его мучили головные боли. – Наверное, я даже мог бы кое-чем помочь… Но ты должен сказать мне правду. Он велел тебе найти меня? Он там?

– Он? Кто он?

– Суйли. – Мальчик подался вперед, вновь вглядываясь в лицо Тюльпинса, но тот лишь удивленно вскинул брови: это имя было ему незнакомо. – Хранитель? – дрогнул от волнения голос Булутура. – Он сейчас в твоем городе?

Тюльпинс лишь пожал плечами, невольно отодвигаясь от сумасшедшего мальчишки. Старейшина по-детски звонко расхохотался, запрокинув голову. Отсмеявшись, он отер с глаз слезы и шумно выдохнул.

– Да уж, прости меня. Просто это все так смешно, что не могу подобрать слов… Позволь, я расскажу тебе небольшую историю.

Тюльпинс коротко кивнул, давая понять, что готов слушать. Он сам себе дивился: желудок его был пуст, камни и сухая хвоя впивались в тонкую кожу через пижаму, а он всерьез заинтересовался чудной историей, которую ему должен поведать великовозрастный мальчишка.