Тюремщица оборотня

— «Обманщица! — чуть не завыл Урс, ударив по решетке. — Только раздразнила и убежала, не дав насладится чудесным запахом. Подлая, вероломная мышь!»

…Хотя кое-что все же осталось. Он протянул руку и взял с тарелки круглый хлеб. Каравай был такой большой, что не пролезал за решетку. Руки оборотня надавили на хрустящую корочку, буханка сжалась, как пружина, и волк разорвал её на две части. С благоговением поднес к лицу.

— Восхитительно! — застонал Урсул.

Последний сухарь он съел несколько лет назад, примерно тогда же, когда видел последний раз небо. Но он не пах так прекрасно! Оборотень не спеша откусил и, блаженствуя, пожевал.

— Спасибо тебе, Серая Мышка, — шамкая полным ртом, поблагодарил волк. — Ты можешь стать для меня настоящим подарком судьбы, — мечтательно решил Урс. — Жаль только, убежала ты очень быстро. Зря я тебя вчера так напугал. Придется начать наши отношения сначала.

Он тяжко вздохнул и принялся за остывшую кашу.

— Буду тебя приручать к себе… — с набитым ртом пообещал волк. — Дрессировать…

4 глава. Изменения

Дома её ждал горячий обед и родные старики, сидящие за столом, взявшись за руки.

— «Как же хорошо, когда тебя кто-то ждет», — радостно подумала Мина, уплетая горячий суп.

От нежности в носу у неё защипало, а на глаза навернулись слезы счастья. Мина невольно хлюпнула носом.

— Что случилось, деточка? — тут же закудахтала тетушка.

— Что-то на работе не так? — заволновался дядя. — Тебя кто-то обидел?

— Нет, — замотала она головой. — Просто я вас очень люблю! Новая жизнь начала входить в привычное русло. Девушка стала привыкать и к замку Басту, и к его обитателям, и к пленнику. Они тоже вскоре перестали обращать внимание на маленькую фигурку, с ног до головы закутанную в серый плащ.

Утром она спешила на свою необычную работу, не забывая заходить по пути в булочную, которая открывалась очень рано. Оказалось, Мина очень злопамятна, и вкус мести ей пришелся по сердцу. Оставляя каравай хлеба на тарелке узника, она мысленно передавала привет мистеру Зогу, а забирая заработанные деньги с его стола, всегда приветливо улыбалась и благодарила за доброту, чем вызывала у него недовольную гримасу. Детри Зог считал её достаточно глупой, чтобы не заподозрить в ехидстве и даже иногда раздумывал: а не зря ли он обирает бедную сироту? Но совесть быстро замолкала, залитая медовухой, купленной на отнятый медяк. И он забывал о Мине до следующего дня.

Оборотень больше не светил на неё своими желтыми глазами, а мирно дожидался, сидя у решетки. Видимо, вычисляя время её прихода, он приползал заранее.

— «Может, надеется, что каша или хлеб будут теплыми?» — размышляла девушка, когда видела, как жадно он вдыхает воздух.

— Чего ты хочешь? — не удержалась и спросила она однажды.

— «Чтобы ты сбросила это жуткое платье и походила тут голая», — ответил мысленно оборотень, но вслух ничего не сказал, а только доверчиво заглянул ей в глаза.

— Ты, наверное, голодный? — глядя на его жалкий вид, решила Мина.

— «Еще какой!» — подумал Урсул, жадно облизнулся и поскулил, старательно изображая из себя скудоумного.

— А я тебе ничего не принесла, — покаялась девушка, наклонившись к решетке. — Вчера всю выпечку разобрали…

Она поставила миску с кашей и выпрямилась, унося от носа волка золото своего аромата. Лишенный желанной сладости, он горько вздохнул, и Мине стало стыдно. Ведь это она приучила его к добавке, а теперь несчастный пленник страдает.

— Что же делать? — задумалась девушка. — Может, спросить у Честер? Вчера она выбросила целый противень подгоревших булок дворовому псу.

Размышляя таким образом, она пошла к задней двери кухонного барака. Это было длинное полуподвальное здание, соединенное с замком подземным переходом. В угловой комнате, ближней к колодцу, располагалась помывочная для посуды — обиталище Честер. Роста Мины хватило, чтобы заглянуть в окно и увидеть, как бабуля склонилась над чаном с посудой и медленно водила тряпкой по закопченному противню. Губы её шевелились, будто выговаривая проклятья тому, кто его измазал. На стук Честер оглянулась и, бросив свое мокрое дело, распахнула створки. Перегнувшись через подоконник, выглянула в прохладное утро вместе с клубами теплого пара.

— О, проклятая! Каким ветром тебя ко мне занесло?

— Не найдется ли у вас еды на выброс? — поинтересовалась у неё Мина после приветствия.

— Тебя что, дома не кормят? — с сочувствием глянула посудомойка. — То-то я смотрю, ты худая как кузнечик.

Мина в ответ неуверенно пожала плечами.

— Сейчас посмотрю. У нашего криворукого повара, что ни день, то ведро помоев. И главное, сам никогда не виноват, — радостно стала объяснять пройдоха. — То ему огонь слишком сильный разожгли. То тесто поварята не такое замесили. Одни убытки! Если бы он не приходился каким-то дальним родственником госпоже Басту, его бы давно выгнали.

Окно закрылось, и через несколько минут на пороге стояла Честер и с кастрюлей в руках.

— Вот что достала. Смотри.

Ведерная посудина была на половину заполнена молочной кашей.

— Она пригорела на дне, совсем немного…