Тюремщица оборотня

Так близко свет к пленнику Мина никогда не подносила. Он всегда был в полутени и как-то скукожен. Сегодня он сидел ровно и смотрел дружелюбно, но с вызовом. Ей вдруг стало горько и ужасно стыдно, но не из-за того что он трогал её обнаженное тело. Огромный мужчина сидел на грязном тюфяке, накрытом еще более грязным подобием одеяла. Сбитый колтун на голове весь состоял, кажется, из грязи и, наверное, уже несколько лет не расчесывался. Борода тоже выглядела отвратительно. То, что покрывало его тело, одеждой назвать было нельзя. Вернее это была одежда очень, очень давно. А сейчас это были нищенские отрепья, засаленные до такой степени, что кажется должны ломаться от грязи.

— «Как он жил все эти года? — Задала себе вопрос девушка. — Неужели существует такое преступление, за которое можно так издеваться над человеком… Ну ладно, даже над оборотнем.

Насколько Мина знала из рассказов дяди единственное преступление, лежавшее на узнике, была принадлежность к перевертышам. Он никого не убил и не ограбил. Не разорил чей-то дом, не надругался над чьей-то добродетелью. Только родился оборотнем…

Как он попал в руки людей, Мина не знала. Наверняка это была злая шутка судьбы, ведь не один оборотень, по доброй воле, не ступит на Белый берег отданный людям. Это было бы нарушением Разымающего договора, а за его соблюдением очень внимательно следили эльфы.

И все-таки узник как-то оказался здесь. Его держали в замке для развлечения и придания некоего статуса господину Басту. Когда в твоем погребе сидит на цепи зверь, можно во время светской беседы ненавязчиво сообщать об этом собеседнику. И как бы между делом упомянуть, что ты тренируешь свое искусство фехтования прямо на оборотне. Это удивляло и приводило в восторг. Раньше на эти импровизированные поединки съезжалась знать со всей округи. Бои, конечно, были неравные. Узника всегда выводили на улицу безоружным и закованным в цепи, а господин Басту ловко колол его серебряным клинком. Но азарт среди зрителей это не тушило. Увидеть поверженным одного из злейших врагов человечества, было всегда приятно.

Как рассказывал Тобиас Бутимер, обычные раны на теле оборотня заживали почти мгновенно. Перевертыши вообще обладали сказочной живучестью. А вот порезы оставленные серебром, затягивались очень неохотно, оставляя после себя глубокие шрамы. Некоторые из них Мина рассмотрела сейчас на голой шее узника. На темной от грязи кож, они отчетливо выступали белыми полосками.

— Нам кажется обоим нужно хорошенько помыться. — Спокойно сказала тюремщица, своему вероломному соседу, вместо того чтобы накричать на него.

Он не ответил, но в знак одобрения почесал свою свалявшуюся бороду.

— «Интересно сколько ему лет?» — Вдруг задумалась девушка.

На вид невозможно было понять даже приблизительный возраст. Черные волосы на висках уже осветлила седина, но не много. В замке он находился около пятнадцати- семнадцати лет не больше. Значит, если он был пойман подростком, то что-то между тридцатью и сорока.

— «Оборотень в самом соку». — Хмыкнула девушка. Понятно, почему он так охоч до женских прелестей. Мина покраснела, вспомнив его горячую руку у себя на груди. Она бы соврала себе, если бы сказала, что его прикосновение оставило её равнодушной. Совсем наоборот, оно очень возлновало. И эти тоскливые взгляды, которые он бросал на неё… А как он жадно облизывал свои пухлые губы…

— «Стоп! Куда это забрели твои развратные мыслишки? — Одернула себя девушка. — Неужели за неимением лучшего ты запала на оборотня?» — Мина хихикнула.

Почему-то до этого утра она не воспринимала узника как мужчину. Он виделся ей больше животным. Котом или собакой, но не как человек или, уж точно — нет, как возможный любовник. А теперь… Это все так странно!

Звук льющейся «воды» вывел её из задумчивости. Оборотень стоял к ней спиной, и как ни в чем не бывало, мочился в отхожее ведро. От этого зрелища она еще гуще покраснела и просто лишилась дара речи. Подождав пока он закончит, она откашлялась и как можно корректнее заговорила с соседом.

— Послушай… — Тут Мина поняла, что не знает как к нему обратиться. — Эээ… Мммм… Доброе утро! — Нашлась девушка. — Видимо для начала, нам все-таки нужно познакомиться. Я — Мина Бутимер.

Она радушно протянула ему ладонь для рукопожатия. Оборотень в это время с независимым видом завязывал веревку, поддерживающую его портки.

— Урсул Хорст. — Гулко проговорил узник и пожал её дрогнувшую лапку, которая просто потонула в огромной ручище зверя.

— Урсул значит. Хорст. — Мина стояла застыв, только сейчас поняв что он трогал её той же рукой которой держал себя за… ту штуку которой мочился.

Ей нестерпимо захотелось броситься к умывальнику и хорошенько, обязательно с мылом, отмыть запачканную конечность. Но это было бы невежливо, а она была хорошо воспитанной девушкой, и Мина просто отвела подальше от себя запятнанную длань.