Курс лекций по истории тюркских народов был написан В.В. Бартольдом по просьбе турецкого правительства и прочитан в переводе на турецкий язык в Стамбульском университете в июне 1926 года.

Впервые лекции были напечатаны на турецком языке в 1927 году. В 1932–1935 годах был опубликован немецкий перевод, в 1945 году — французский.

Первая публикация на русском языке состоялась в 1968 году.

Лекция I

Предлагаемые вам лекции будут иметь целью ознакомить вас, насколько позволит находящееся в нашем распоряжении время, с результатами, достигнутыми русской и западноевропейской наукой по истории тюркских народностей[1]

. Вы увидите, что эти результаты пока не очень значительны и многие вопросы остаются недостаточно выясненными. Отчасти это объясняется тем, что изучение истории тюрок по первоисточникам требует таких знаний, которые редко соединяются в одном лице. Разумеется, для понимания истории народа и его культурной жизни нужно знать его язык, но письменные источники по истории тюрок большей частью написаны не на тюркском языке, и в этом отношении специалист по истории тюрок находится в совершенно ином положении, чем, например, специалист по русской истории или по истории одного из западноевропейских народов. История кочевых тюркских племен нам известна, конечно, преимущественно по рассказам их культурных соседей, но даже там, где тюрки в завоеванных ими культурных странах переходили к оседлости и где возникали культурные государства под властью тюркских династий, влияние культуры побежденных было настолько сильно, что языком литературы, в особенности прозаической, становился их язык, а не тюркский. История тюрок, живших в Восточной Азии, особенно в Монголии, откуда они были вытеснены, вероятно, в Х веке н.э., нам известна почти исключительно по китайским источникам; о тюрках, переселившихся в западную часть Средней Азии[2] и подчинившихся влиянию мусульманской культуры, мы получаем сведения из арабских и больше всего из персидских источников. Сверх того, в Туркестане в Средние века вообще не было или по крайней мере не дошло до нас никаких произведений собственной исторической литературы; например, история монгольских ханов Средней Азии, история Тимура[3] и его потомков нам известны почти исключительно по сочинениям, написанным в пределах Ирана. Более значительная историческая литература появилась в Туркестане только с XV века, при узбеках. Из трех ханств, основанных узбеками, в Бухарском ханстве языком делопроизводства и исторической литературы был до конца, за немногими исключениями, персидский, в Хивинском — среднеазиатско-тюркский; в Кокандском ханстве писали иногда по-тюркски. Из всех тюркских государств только историю бывшей Османской империи можно изучать преимущественно по тюркским историческим сочинениям, но и язык османских историков заключает в себе гораздо больше арабских и персидских слов, чем тюркских, он почти непонятен большинству тюркского народа и представляет мало привлекательного для тюрколога. Исторических сочинений, написанных сколько-нибудь чистым тюркским языком, нет почти совсем, вследствие чего тюрколог, как и иранист (известно, что историю Ирана домонгольского периода также приходится изучать по источникам, написанным не на иранских языках, а на греческом и арабском), редко становится историком. Во всяком случае, для изучения истории тюркских народностей недостаточно быть тюркологом; необходимо также, смотря по тому, какой эпохой интересуешься, быть синологом, арабистом или иранистом.

К числу немногих памятников, представляющих одинаковый интерес для тюрколога-лингвиста и для историка, принадлежит древнейший датированный памятник тюркского языка — исторические орхонские надписи VIII века, открытые и разобранные во второй половине XIX века^{1}. Эти надписи принадлежат первому во времени народу, называвшему себя тюрками, выступившему в VI веке и сразу подчинившему своей власти все степи от границ Китая до границ Персии и Византии. Об этих тюрках мы поэтому располагаем более разнообразными источниками, чем о прежних кочевых государствах, о которых знали только китайцы. Тюркское происхождение завоевателей VI века считалось вполне установленным еще до разбора оставленных ими надписей.