Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии

Такую же картину представляют и надписи. Ханы происходят из тюрок-огузов или токуз-огузов и в то же время ведут с огузами и другими тюркскими народами продолжительные войны, о которых надписи говорят гораздо подробнее, чем о войнах с китайцами и другими культурными соседями; на эти последние войны сам хан и, конечно, его подданные смотрят только как на средство дать голодному народу пищу, дать нагому народу одежду. Надписи внесли в историю образования кочевых государств только одну новую черту, на которую Радловым не было обращено внимания: одним из чрезвычайных обстоятельств, под влиянием которых создавалось государство, могло быть обострение сословной борьбы между богатыми и бедными, между беками и простым народом. В кочевом обществе имущественные и сословные различия уже достигают таких пределов, что такое обострение вполне возможно. Из надписей видно, что во время китайского владычества аристократия, как бывало и в культурных странах, ради сохранения своих сословных привилегий легче мирилась с иноземным игом и легче изменяла своим народным обычаям, чем простой народ; то же самое происходило, например, в западнорусских областях в эпоху польского владычества. Принятие беками китайских нравов усилило ненависть к ним народных масс, и этим воспользовались представители ханской династии, чтобы поднять народ против китайского владычества и восстановить тюркское государство.

История кочевых народов Средней Азии представляет еще один пример политического объединения народов после сословной борьбы — образование монгольской империи Чингисхана. Только в этом случае образование государства было последствием победы аристократии, и Чингисхан говорил не о своих трудах на благо народных масс, как тюркский хан VIII века, а о своих заслугах перед своими приверженцами из аристократии, которым он доставил обеспеченное положение на родине и богатую добычу во время походов. И в этом случае известие о сословной борьбе сохранилось только в эпическом сказании самих монголов[7]

, ни один из многочисленных китайских, мусульманских, армянских и европейских источников, говорящих об образовании Монгольской империи, об этом не упоминает, как ни в китайских, ни в других источниках не говорится о сословной борьбе среди тюрок. Если бы до нас дошло больше рассказов кочевников о себе, то, вероятно, случаев, когда в истории образования кочевого государства имела значение сословная борьба, оказалось бы больше.

Надписи дают довольно много сведений об устройстве тюркского государства, о названиях должностей и т. п. Может быть, не все эти названия правильно прочитаны, но ясно, что многие из них не тюркского происхождения. Титул шад, как назывались члены ханской династии, стоявшие во главе отдельных тюркских племен, по всей вероятности, иранский, одного происхождения с персидским шах;

некоторые другие титулы обращают на себя внимание монгольским окончанием множественного числа на -т. Профессор Пельо[8]

в лекции, прочитанной осенью 1925 года в Ленинграде, высказал мнение, что эти титулы заимствованы тюрками у их предшественников — аваров, жужаней^{4} китайских источников, которых он считает монголами. Аварам тюрки, по мнению Пельо, были обязаны всем своим государственным устройством. Этот вопрос находится в связи с более общим вопросом об отношении тюрок, с одной стороны, к культурным народам Запада, с другой — к выступавшим до них кочевым народам Средней Азии.

До последнего времени существовало мнение, будто мир дальневосточной культуры почти не подвергался западному влиянию, что Монголия и жившие в ней народы подвергались только влиянию китайской культуры. Еще Э. Блоше[9]

 в своем введении к истории монголов Рашид ад-дина[10], вышедшем в 1910 году, находил возможным утверждать, что в орхонских надписях все не чисто тюркское объясняется китайским влиянием и что даже монголы впервые ознакомились с мусульманской культурой во время своих походов на мусульманские страны, тогда как китайская культура была известна им с самого начала. Наиболее веский довод против этого мнения — существование как у тюрок в VIII веке, так и у монголов в XIII веке алфавитов перед неазиатского происхождения.

Орхонские надписи написаны тем же алфавитом, как известные еще в XVIII веке надписи на Верхнем Енисее, причем уже тогда было обращено внимание на сходство некоторых букв с европейскими алфавитами. В общем енисейские надписи по форме букв должны быть признаны несколько более ранними, чем орхонские, и могут быть отнесены к VII веку; более точно установить их дату нельзя. Замечательно, что ни одна из этих надписей не датирована хотя бы по употреблявшемуся и орхонскими тюрками двенадцатилетнему животному циклу; между тем на Верхнем Енисее, по китайским и мусульманским известиям, тогда жили киргизы, которым поэтому приходится приписать енисейские надписи, хотя китайцы именно о киргизах говорят, что ими употреблялся животный цикл, так что некоторые ученые даже полагали, что этот цикл был изобретен киргизами.