Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии

На нижнем течении Сырдарьи, в городе Барчкенде, известном также под названиями Барчын и Барчынлыг, во второй половине XIII века жил ученый факих Хусам ад-дин Хамиди аль-Асими Барчынлыги, писавший сочинения на трех языках, причем, по словам знавшего его лично историка Джемаля Карши, его сочинения на арабском языке были красноречивыми, на персидском — остроумными, на тюркском — правдивыми. Насколько известно, это первое в мусульманской литературе сопоставление языков арабского, персидского и тюркского как трех литературных языков мусульманского мира. Сам Джемаль Карши был родом из Алмалыка, где он родился около 1230 года, и впоследствии большею частью жил в Кашгаре; с Хусам ад-дином он познакомился в Барчкенде, куда ездил в 672 / 1273–1274 году. Рассказ Джемаля Карши показывает, что культура Золотой Орды оказывала влияние на культуру Туркестана еще в XIII веке. Факт этого влияния до последнего времени оставался совершенно неизвестным как самим среднеазиатским тюркам, так и европейским ученым. Бабур[122]

в начале XVI века полагал, что произведения классического чагатайского поэта Алишера Навои[123]

написаны на том же языке, на котором при нем говорили в Фергане, в городе Андижане. Радлов в 1888 году старался доказать, что Бабур ошибался и что чагатайский язык был искусственным литературным языком, не связанным с местной разговорной речью; по мнению Радлова, происхождение этого языка связано исключительно с культурными влияниями, идущими с востока на запад, начиная с литературного языка уйгуров (об орхонских надписях тогда не было сведений) и кончая составленной в 1310 году и написанной, как полагал Радлов, «еще чистым уйгурским языком» «Книгой о пророках». Распространение того же литературного языка в Золотой Орде, о чем свидетельствует язык относящихся к концу XIV века ярлыков Тохтамыша[124]

и Тимур-Кутлуга[125]

, Радлов относит, по-видимому, только к XIV веку; по его мнению, ярлыки были написаны человеком, «сведущим в литературном чагатайском языке». В его время еще нельзя было предполагать, что самый чагатайский язык образовался в связи с культурным влиянием Золотой Орды на Туркестан, а не наоборот.

Образование чагатайского литературного языка было бы невозможно без монгольского нашествия. Монгольские завоевания XIII века занимают, как известно, совершенно исключительное место в мировой истории. Несмотря на частые случаи нашествия кочевников на культурные страны, мы не знаем другого примера, чтобы один и тот же народ в короткое время завоевал культурные государства Дальнего Востока, Передней Азии и Восточной Европы. Естественно, что о монголах писали во всех странах, завоеванных монголами, так что в источниках мы находим о Монгольской империи много материала. Европейская наука также посвятила Монгольской империи больше внимания, чем едва ли не всем прочим государствам средневекового Востока; тем не менее далеко не все вопросы, связанные с образованием этой империи, могут считаться выясненными. Так, имеющий для нас самое большое значение вопрос о столкновении между государствами Чингисхана и хорезмшаха Мухаммеда рассматривался преимущественно в связи с воинственными планами победителя, Чингисхана; причем часто старались доказать, что эти планы были если не вызваны, то поддержаны влиянием аббасидского халифа Насира[126]; до сих пор в научной литературе иногда высказывается мнение, что Чингисхана призвал против хорезмшаха халиф. Между тем сопоставление мусульманских известий об этой борьбе приводит к заключению, что война была если не вызвана, то ускорена воинственными планами не Чингисхана, а хорезмшаха.