Тюрьма особого назначения

— Ты проговорился, верно? Насчет монастыря. Я тебя понимаю... — Она нежно погладила Глеба по руке и почувствовала, что он вздрогнул. — Наверное, это и есть тот самый секрет, который ты обнаружил и не захотел сообщить своему шефу в Лондон. — Девушка старалась говорить нарочито спокойно, подбирая соответствующую интонацию, чтобы ее вопросы не были чересчур назойливыми. Видя, что Глеб колеблется, решая, рассказать новой знакомой о своем открытии или нет, возможно, поставив тем самым под удар только начинающие формироваться отношения, журналистка попыталась придать ему дополнительную решимость. В ней зажглось обычное женское любопытство, которое, не будь оно немедленно удовлетворено, грозило в скором времени трансформироваться в навязчивую идею, не дающую покоя ни днем, ни ночью. К тому же не стоит забывать — Анжелика была профессиональной журналисткой, и это тоже накладывало свой отпечаток на ее характер, постоянно жаждущий новой и разнообразной информации. Тем более если она касалась сокровищ, спрятанных в монастыре на территории России!

— В конце концов, ты волен сам решать, что тебе делать. Не забывай, что сокровища находятся на нашей территории. При чем здесь англичане?.. — произнесла Анжелика почти безразличным тоном, без какого бы то ни было давления на колеблющегося Глеба. — Впрочем, если это действительно такая тайна, что ты не можешь поделиться ею со мной, я не обижусь. Знаешь, в моей сумасшедшей работе тоже порой столько узнаешь, что голова идет кругом. Хотя, если честно, — с жаром прошептала девушка прямо в ухо Глебу, — меня просто съедает любопытство узнать, что именно ты раскопал про этот монастырь!

— Ну хорошо, — наконец решительно пробормотал Герасин. — Только прошу тебя, — он строго и вместе с тем умоляюще посмотрел на улыбающуюся и ерзающую от нетерпения на диване Анжелику, — не надо пересказывать то, что я тебе сообщу, ни своим любимым подружкам, ни даже маме, «которая все равно никому ничего не скажет», договорились? Просто... это не только моя тайна. О ней знает еще один человек, который тоже участвовал в длительной и кропотливой работе, приведшей нас к разгадке тайны сокровищ последнего настоятеля Спасского монастыря. Да, мы оба работаем на Лондонский клуб, он — из Москвы, я — из Питера, но это первый случай в нашей совместной практике, когда обнаружились столь точные упоминания о ценностях, находящихся не где-нибудь на краю света, а у нас в стране. Можно даже сказать, почти рядом. И мы поклялись, что не станем сообщать о находке в Лондон, поскольку в таком случае часть национального достояния может достаться иностранцам, а наши продажные чиновники, боюсь, вообще могут сплавить за границу уникальнейшие предметы, не имеющие цены!

— Так вы уже нашли сами сокровища?! — изумленно воскликнула Анжелика.

— Нет, не совсем, — покачал головой Глеб. — Пока только письмо настоятеля к своему двоюродному брату, русскому священнику из Афин, в котором указывается точное местонахождение их на территории монастыря. Но прежде чем я тебе все расскажу, ты должна обещать...

— Я обещаю! — вскрикнула журналистка, от нетерпения сжав пальцы обеих рук в кулачки. — Разумеется, я обещаю, что никто и никогда не узнает, о чем ты мне сейчас расскажешь!

— Я верю тебе, — с улыбкой произнес наконец-то немного расслабившийся Глеб. — Тогда слушай внимательно и не перебивай.

И, отхлебнув из фарфоровой чашки уже остывший кофе, Глеб Герасин поведал Анжелике историю, слушая которую девушка только время от времени качала головой и повторяла одно и то же слово: «Невероятно!»

Глава 27