Тютюнин против ЦРУ

Гул толпы сюда почти не проникал, и хотелось просто сесть на пол и просидеть так до самого вечера.

Где-то негромко играло пианино и твердый голос командовал:

– Раз, два, три, четыре! Поворот! И еще – раз, два, три, четыре!

Музыка стихла.

– Уже хорошо, Палыч. Уже значительно лучше. Только, пожалуйста, на счет «три» делайте все резче.

Окуркин отвел в сторону тяжелую портьеру, и они с Лехой вышли на залитую ярким светом площадку с зеркальными стенами и вымощенным кедровой доской полом.

– Палыч! – позвал Леха, обращаясь к мускулистому танцовщику.

Сергей хотел одернуть друга, дескать, не к тому обращаешься, однако Окуркин не ошибся.

– Ребята! – обрадовался Палыч и сразу превратился в прежнего старика со спутанной бородой и сухими листьями в волосах.

– Родственники? – спросила сидевшая за роялем сухая дама академического вида.

– Анамнясь, – кивнул Леха.

– Тогда я пойду покурю, – сказала дама и, поднявшись с вертящегося стула, вышла за кулисы.

– Ну как ты тут? – спросил Окуркин

– Работаю, – продолжая счастливо улыбаться, ответил Палыч. – Колбаски много. Все меня любят.

– Домой не собираешься? – осторожно поинтересовался Сергей.

– Домой? Зачем? Мне здесь хорошо. Много колбаски. А дома колбаски нет.

Палыч вздохнул, улыбка сошла с его лица.

– Ну ладно, не горюй. – Леха похлопал его по плечу. – А здесь ты, значит, тренируешься?

– Да. Оттачиваю мастерство.

– А кто эта баба?

– Мой балетмейстер.

– Ну что, поговорили?! – громко спросила балетмейстер, выпрыгивая из-за портьеры. – Вы извините, нам работать надо. Через десять минут спектакль… Если хотите, можете постоять у стеночки – поприсутствовать.

– Хорошо, спасибо, – согласились Сергей и Леха и скромно пристроились у зеркала. Дама вернулась за рояль, сказала:

– И-и, раз!

Палыч быстро прогнал всю вступительную программу, а когда превратился в настоящий верблюжий хрен, Сергей с Лехой даже вздрогнули. Но на этом все не закончилось – Палыч не просто шлепнулся на пол, а стал ходить, да притоптывать, да еще выделывать много разных фокусов.

На последней фигуре он закричал «кукареку» и снова сделался мускулистым танцовщиком.

70

Пораженные увиденным, Сергей и Леха быстро распрощались и, выскочив на сцену, спустились в зал. Здесь, на разогретых летним солнцем стульях они немного пришли в себя и стали обмениваться мнениями.

– Ну как тебе? – спросил Сергей.

– Непривычно как-то.., но талант у него есть.

– Талант есть, – согласился Тютюнин.

– А еще я знаешь чего подумал – зря мы с тобой из последней командировки не привезли парочку этих зеленых ушастых мавров. Мы бы их тоже в какой-нибудь цирк устроили…

– Сказал тоже – из командировки, – усмехнулся Сергей. – А мавры сюда не пошли бы. Мы же с ними из разных миров.

– А как же Палыч? Он ведь как-то здесь примостился?

– Палыч – другое дело. Он тухлую колбасу ест, оттого у него и свойства необычные. Хочешь быть таким же, ешь эту дрянь. – Сергей кивнул на стоявший в отдалении фургон Мифояновского мясокомбината, из которого рабочие с марлевыми повязками на лице выгружали привезенную продукцию.

– Нет, мне такое кушать не дано, – покачал головой Леха.

– Значит, не будет у тебя мавров зеленых и своего цирка, – подвел итог Тютюнин. В этот момент заиграла музыка, и на сцене появился Палыч.

Разомлевший от жары народ радостно забил в ладоши, а сидевшие под зонтиками телевизионщики зажужжали разными хитрыми приборчиками.

И снова, теперь уже из зрительного зала, Сергей и Леха, позабыв про все на свете, просмотрели всю программу от начала и до конца.

Когда же Палыч закричал финальное «кукареку», вскочивший со своего места нетрезвый гражданин громко заорал:

– Елочка, зажгись! Зажгись, туды твою в качель!

Подбежавшие охранники растолкали возбужденных теток и, схватив нарушителя порядка, потащили за фургоны – бить.

– Ладно, давай отчаливать, а то у метро толкучка будет, – сказал Леха, и Сергей с ним согласился.

Уже проходя по парку, они слышали аплодисменты и громкие выкрики, а навстречу, от метро спешили новые волны зрителей, пожелавших прикоснуться к прекрасному.

Сергея дернул за локоть какой-то прощелыга и, улыбаясь частично оставшимися зубами, предложил:

– Предлагаю новейший диск! Верблюжий секс посреди пустыни! Эксклюзивные съемки!

– Нет, не нужно, – отмахнулся Сергей.

– А новый альбом Баскова возьмете? Эксклюзивные песенки!

71

Опасаясь дорожных пробок, агенты Джонсон и Смит прибыли в аэропорт на целый час раньше и стояли на открытой террасе, слушая гул взлетающих аэробусов.

Чуть в стороне, не слишком далеко от них, курили двое русских контрразведчиков.

Одного из них Джонсон видел впервые. Второй был ему знаком, и они кивнули друг другу.

– Вчера «объекты» посещали шоу, – обронил Смит, глядя на взлетное поле.

– Да, я знаю.

– И общались с самим феноменом – Палычем.

– Это лишь подтверждает ранние сообщения Зи-Зи. «Объекты» и Палыч связаны в одну группу – это понятно. Однако неизвестно, какова ее организация и что за цели.

Сзади в Джонсона кто-то ткнулся, они со Смитом повернулись.

Перед ними стоял абориген здешних мест, в пиджаке поверх грязной линялой майки и в трико с оттянутыми коленками.