Читаем Тьма полностью

Тьма

– Если ты так уверен, – пожимаю плечами я. – Но помни, ты можешь поговорить со мной в любое время, гарантирую полную конфиденциальность. И, пожалуйста, можешь зайти на анализ крови и закончить видеодневник? Я вижу, ты пропустил несколько последних недель. – Я удерживаюсь от очередных объяснений, почему они необходимы – уверена, Том, как информационный менеджер, понимает важность этого.

– Хорошо, – отвечает он, быстро взглянув на меня, и снова отводит глаза, явно намекая, что разговор окончен.

Может, это он, гадаю я, направляясь к кухне. Мог ли Том обыскать мою комнату?

Перестань, Кейт. Не начинай. Это мог быть кто угодно.

Я прислушиваюсь к совету Каро. Делаю себе большой сэндвич с сыром и солеными огурцами, завариваю чайник, пытаясь выкинуть все из головы, и иду в кладовку за новой пачкой чайных пакетиков. По пути обратно локтем задеваю поднос на стойке из нержавеющей стали.

Раздается оглушительный грохот, когда она ударяется о кухонный пол.

Вот дерьмо. Я с ужасом смотрю на беспорядок, блестящие бледные кусочки рыбы, раскиданные повсюду. Они, наверное, размораживались для сегодняшнего ужина. Я поднимаю поднос и подбираю каждое филе, промывая их в раковине, в надежде, что никто не заметит; все же это место безукоризненно чистое, и я не могу представить, что нам это как-то навредит.

– Что ты делаешь?

Я поворачиваюсь и вижу Раджива, наблюдающего за мной.

– Извини, – бормочу я, оцепенев от стыда. – Я заходила за чайными пакетиками и случайно перевернула поднос.

Он ничего не говорит. Просто разглядывает взваленную на поднос рыбу.

– Оставь, – резко говорит он.

– Раджив, я…

– Не нужно извиняться. – Он берет поднос и бросает все в мусорное ведро. – Я найду для Тома что-нибудь другое.

О боже. Я напрочь забыла, что у Тома сегодня день рождения. Даже не подумала упомянуть об этом, когда только что разговаривала с ним. Раджив, очевидно, планировал особый ужин, и я все испортила.

– Я помогу. – Я оглядываю кухню.

– Нет, – отрезает он. Я вижу, что он с трудом сдерживает злость.

– Просто позволь мне… – слезы щиплют глаза.

– Хватит, Кейт. Пожалуйста.

Я понимаю, что он действительно настроен серьезно. Оставив свой чай и сэндвич, я спешу обратно в клинику, запирая за собой дверь. Опустившись на стул, я роняю голову на руки, борясь с желанием расплакаться.

Возьми себя в руки, твердо приказываю я себе, глубоко дыша в попытке обуздать эмоции. Но это не работает. Я чувствую, как мое настроение, уже катившееся под откос, падает еще ниже. Похмелье, провальный разговор с Алексом, пропажа таблеток, инцидент на кухне – все это подталкивает меня к какому-то краю.

Прежде чем я могу остановиться, мысли возвращаются к той ссоре с Беном, которая разгорелась на пустом месте, в воскресенье накануне аварии.

Он был отстраненным и холодным, слонялся по квартире, практически не разговаривая. Я вспоминаю мою нарастающую растерянность и усиливающееся презрение; я работала в больнице по семьдесят часов в неделю, при этом ремонтируя нашу квартиру и планируя предстоящую свадьбу. Бен тоже много работал, но он никогда не предлагал помочь.

Невозможно забыть злость на его лице в тот вечер, когда я предъявила ему претензии, выплескивая свое недовольство.

– Да, я знаю, ты у нас святая, – огрызнулся он. – Все члены семьи Норт идеальны, никто не может с ними сравниться. Это данность.

Я пораженно уставилась на него. А это, черт возьми, откуда взялось? Бен никогда не говорил ничего плохого о моей семье. Напротив, он, казалось, отлично с ними ладил в те редкие разы, когда мы встречались.

– Какого хрена, Бен? Я пытаюсь все это устроить, удержать порядок, и это твой ответ?

Он вздохнул и отвернулся.

– Так что, теперь ты просто будешь меня игнорировать?

– Я не могу соревноваться, Кейт. – Бен резко повернулся. – Что бы я ни делал, что бы ни делали другие, этого недостаточно. Всегда недостаточно хорошо. Ты такая… – он остановился. Ненадолго прикрыл глаза, потом вышел из квартиры, сел в машину и уехал; когда он вернулся тем вечером, оказалось проще притвориться, что ничего не произошло.

Ты такая… Слова отдаются у меня в голове. Я так никогда и не узнала, что он собирался сказать.

Неожиданная резкая боль в сердце, как открытая рана. Мне хочется взвыть от печали и ярости.

Пошел ты, Бен. Пошел ты.

Схватив ключи из ящика, я встаю и отпираю шкаф, где хранятся бензодиазепины. Рассматриваю аккуратные коробочки, выстроенные на полке, очарование нетронутых упаковок.

Я беру ближайший пакет с «Валиумом»[16], вытаскиваю саше и пробегаю пальцами по маленьким капсулам, чувствуя острый прилив вожделения.

Серьезно, Кейт?

Вытолкнув голос сестры из мыслей, я вытаскиваю две таблетки и проглатываю. Колеблюсь несколько минут, затем выпиваю еще парочку для верности, запихивая остальные в карман. Закрываю шкаф и опускаю голову на стол, медленно вдыхая, дожидаясь, пока все померкнет и отступит.