Тьма перед рассветом

Данте весело улыбнулся. — А известно ли вам, что к тому времени, как Пердита снова вышла в море, его дом уже ломился от картин, мебели, серебряной посуды и хрусталя, что некогда заполняли Мердрако? В это невозможно поверить, но порой мне кажется, что сэр Джейкоб искренне наслаждался, собирая все эти сокровища. Теперь надежда окрыляла меня. Я был уверен, что когда-нибудь мечты мои станут явью и больше уже не сомневался в удаче. Всем, чего я добился, я обязан сэру Джейкобу и моему капитану, Седжвику Кристоферу. Если бы не их вера в меня, думаю, у меня просто не хватило бы сил многие годы сражаться с судьбой, ведь все это время я только и думал о том, как дом моих предков, одинокий и покинутый, стоит на этом пустынном берегу.

Френсис Доминик был глубоко тронут. Данте Лейтон оказался человеком, достойным той великой удачи, что выпала на его долю. У Френсиса мелькнула мысль, что если бы его отец дал Данте шанс просто рассказать о себе, как он делает сейчас, он нашел бы в нем много общего с самим собой. Френсис дал себе слово поговорить об этом с матерью. Та всегда обладала даром убеждать отца.

А Рея в эту минуту думала о том, что сэр Джейкоб Вир — поистине необыкновенный человек. Что стоило хотя бы его решение во что бы то ни стало разыскать Данте, чтобы сообщить, как он ошибался в нем? А помочь ему снова обрести наследие своих предков было поистине актом милосердия, и Рея поклялась, что никогда этого не забудет. Ведь не будь этого человека, кто знает, обрела бы она когда-нибудь свое счастье?

Внезапная мысль заставила её похолодеть. С трудом взяв себя в руки, Рея тихо спросила, — А леди Бесс знала, что её дед помогает тебе?

— Нет. Это была наша тайна. Больше никто даже не подозревал об этом. Единственный способ сохранить что-то — это держать язык за зубами. А почему ты спросила?

— Да просто так. Обычное любопытство, — ответила Рея, но ей по-прежнему не давала покоя мысль — что же Бесс Сикоум сочла нужным рассказать деду, чтобы заставить его изменить мнение о Данте? Неужели совесть в конце концов заставила её раскрыть правду? Бесс в то время было не больше шестнадцати, она, как и Данте, скорее всего, просто оказалась невинной жертвой трагических обстоятельств.

Улица Вестли Эббот, когда они возвращались домой, казались вымершими. Подковы лошадей звонко цокали по каменным плитам дороги, а эхо гулко разносило их голоса по опустевшим улицам. Появление их прошло незамеченным — местные жители, опасаясь шторма, позаботились закрыть даже тяжелые ставни. Быстро опустела и рыночная площадь, торговцы, аккуратно убрав свой товар до следующего дна, исчезли, как по волшебству вместе со своими повозками. Кое-что распродали задешево, больше всего старались рыбаки, чтобы как можно скорее сбыть свой товар, ведь на другой день на рыбу уже не найдешь покупателя.

Пересекая опустевшую площадь, они вдруг заметили экипаж, стоявший возле лавки на противоположной стороне. Рее достаточно было увидеть, как потемнело лицо мужа, чтобы догадаться, кому принадлежит эта карета.

Из-за того, что вокруг сновали спешившие укрыться от дождя люди, им пришлось попридержать лошадей. В конце концов, они были вынуждены остановиться совсем, когда какой-то торговец перегородил им дорогу своим фургоном, отчаянно проклиная заупрямившуюся лошадь. Пока они ждали, владелец запряженной шестеркой кареты вышел из лавки, бросив последний взгляд на витрину, где громоздились разноцветные кипы материи. Под руку он поддерживал элегантно одетую женщину.

Сэр Майлз Сэндбурн с непринужденной галантностью уже подсадил свою спутницу в карету, когда с другой стороны к нему приблизилась ещё одна женщина. Маленький мальчик крепко ухватился за её руку, не сводя восхищенных глаз со сверкающей кареты. Нашим всадникам, замершим на другом конце площади, показалось, что сэр Майлз испуганно вздрогнул, когда женщина окликнула его. Даже издалека было хорошо заметно, что она вне себя от гнева.

Дернув малыша за руку, она поставила его перед собой и заставила его взглянуть на сэра Майлза. Затем, опустив руку в карман, женщина вытащила нечто, напоминающее конские яблоки и, размахнувшись, вывалила это прямо под ноги сэру Майлзу, запачкав его безупречные сапоги.

Рея испуганно вскрикнула. Сэр Майлз поднял руку и с размаху ударил женщину по лицу, отшвырнув её в сторону, словно мешок с картошкой. Не взглянув на нее, он вскочил в карету, а его кучер тут же хлестнул по спинам застоявшихся лошадей, даже не дождавшись, пока лакей захлопнет дверцу кареты. Тот едва успел вскочить на подножку.