Тьма века сего

— И что выходит?

— Мой организм мобилизует силы. Все, телесные и душевные. Отсюда и проявления этих сил, каковые прежде за мной не замечались, и… Все то, что я успела постигнуть, что успела взять под контроль и вбить в себя до рефлекса — все это осталось и усилилось, но проявляется и что-то новое, причем спонтанно.

— Уверена, что не проявится что-то совсем неприятное — для тебя и окружающих?

— Да, — твердо ответила Альта. — Уверена. Оно остается неподконтрольным до тех пор, пока мое сознание — вольно или исподволь — не поймет, что происходит что-то негодное. Если поймет — пресечет. Поверь мне, над таким контролем я работала достаточно долго для того, чтобы в его итогах не сомневаться.

— Верю, — кивнул Курт, ни на миг не замявшись. — Ты сказала «и усилилось». Значит ли все это, что это усиление уйдет, когда твоему телу и разуму уже не придется работать за двоих?

— Судя по тому, как это было с мамой — похоже на то. Что-то останется, перестроится, улучшится, но таким, как сейчас, уже не будет… Можно я не буду беременеть каждый год во славу Конгрегации?

Курт улыбнулся в ответ на ее нервный смешок и кивнул в сторону, на сокрытый во тьме лагерь:

— Уверена, что тебе стоит здесь оставаться?

— Я на службе.

— А у меня данное Советом право ее отменить.

— Ты этого не сделаешь.

— Почему бы это?

— Потому что сам знаешь, что это значит.

— Фридриха и без тебя найдется кому защитить, а во внутреннем круге Конгрегации, сама слышала, сильный недостаток молодой крови.

— У Совета теперь есть вечно молодая кровь в виде Мартина, вот его пусть и берегут, есть целый список юных дарований, небольшой перечень дарований не столь юных и война на носу, — отрезала Альта безапелляционно. — А если свежеизбранный Император загнется, потому что рядом вовремя не окажется хорошего целителя, Конгрегация останется с десятилетним наследником на руках.

— Уже оставались.

— И с необходимостью всё начинать с самого начала. В иное время можно б и начать, но — не сейчас. Сейчас Зигмунд не запасной вариант и не план на будущее, а часть основного плана здесь и сейчас.

— Ad vocem, какие у тебя с ним отношения? Вы общались довольное время, чтобы хоть какие-то появились. Какие?

— Неплохие, — подумав, ответила Альта уверенно. — Чем старше он становился, тем реже требовалось мое внимание, мальчик вырос крепкий, все проблемы со здоровьем удалось задавить в раннем возрасте, посему мы не виделись уже год или около того. Но со слов Фридриха — Зигмунд спрашивал, не намереваюсь ли я навестить его снова.

— Он знает о ваших отношениях?

— Не удивлюсь, если догадывается.

— Прекрасно, — буркнул Курт недовольно. — Вся Империя в курсе, и только меня поставить в известность нужным не сочли… Ревнует?

— Нет, — на сей раз ни на миг не задумавшись, качнула головой Альта. — За это поручусь.

— О матери тоскует? Не считает, что ты заняла ее место?

Альта скривила губы, с заметным трудом сдержав неприязненную гримасу.

— Пап, когда мы с мамой приняли Зигмунда, Элизабет сказала «унесите от меня это». И это был предпоследний раз, когда они виделись, второй — на крещении. Он и не помнит ничего о матери, только знает, что она ушла в монастырь практически тотчас после его рождения, а придворные не горели желанием скрывать подробности и выгораживать ее. Очернять, правда, тоже не стали. Скажу так: к матери он равнодушен.

— А к отцу? Понимая, что само его рождение — политическая необходимость?

— А чье рождение в правящей семье — не политическая необходимость?

— Стало быть, с отцом отношения ровные?

— Ты бы навестил его хоть пару раз, — мягко заметила Альта. — И сам бы посмотрел. Фридрих уж сколько раз приглашал, Зигмунд тоже будет рад, если легенда Конгрегации…

— Я навестил.

— Да. Когда ему было три года. А для дела было бы полезней…

— Нет уж, хватит с меня наследников. А вот тебе проведать его определенно стоит, когда все закончится. Зная Фридриха, предрекаю: прятать ребенка он будет только в том случае, если этого захочешь ты, а я этого делать крайне не советую. Когда подросший наследник узнает о его или ее существовании, могут быть проблемы, в первую очередь в смысле доверия отцу и приближенным. Лучше сразу дать понять Зигмунду, что вокруг союзники, что секретов от него у них нет, а внебрачное чадо ни на что не претендует, кроме всемерной поддержки всех его начинаний. Но для начала постарайся выжить.

— Да ладно, — неловко улыбнулась Альта. — Не нагнетай. Еще неизвестно, как всё повернется; быть может, мое участие в этой войне ограничится тем, что я вместе с Максимилианом буду просто сидеть рядом с Фридрихом в шатре, слушать его приказы хауптманнам и умирать от скуки.

— Ты можешь сказать, что тебе страшно, — неожиданно для себя самого сказал Курт, и улыбка погасла.

— Могу, — согласилась Альта, помолчав. — А смысл?

— Смысл в том, что мне тоже страшно. Будем бояться вместе.

Она вздохнула, на миг прикрыв глаза, потом шагнула вперед и прижалась к его груди, сжавшись, как намокшая под дождем кошка.