То, что не убивает

— И-ха! — воскликнул скаут, когда всё завершилось и воцарилась относительная тишина: лишь раненые стонали и катались по полу. Помеченные цели на нашем этаже закончились, а те негры, что собирались обойти нас, приняли единственно верное решение — спасаться, пока есть время. Дрон унёсся в другую часть здания. — Кажется, я нашёл своё призвание! Господи, я мог бы заниматься этим весь день!.. Эй, приятель! Заходи!

Бата просочился к нам, выскользнув из очередной дыры в стене, оценил устроенный разгром и уважительно кивнул.

— Нужна твоя помощь, — подозвал его Эрвин. — Смотри, тут…

Мой взгляд скользнул за спину напарника, говорившего: «…а потом выкидываешь их отсюда нахер», и наткнулся на испуганные карие глаза. Из-за угла выглядывала чумазая чёрная мордашка — прилипшие ко лбу кудри, впалые щёки, нос-кнопка, тонюсенькая шея, рост чуть выше моего колена.

«Проклятье! Этого ещё не хватало!».

— Э-эй, — я помахал рукой, стараясь выглядеть дружелюбно. — Выходи. Не бойся.

Эрвин вопросительно посмотрел на меня, затем на ребёнка.

— Маки, какого чёрта? Не зови, наше дело выгнать его отсюда!

— Отъебись, — прорычал я. — Иди сюда, мы не причиним тебе вреда. Иди!..

— Ты говоришь с ним как со щенком.

— Заткнись, я сказал! Выведите его к остальным на дорогу. Не бойся! — ребёнок несмело вышел из-за угла: тощий, одетый в достающую до пола драную красную футболку взрослого размера и сжимающий что-то в прижатых к груди ладошках.

Эрвин первым разглядел, что именно.

— Вот блядь, — выругался он и притянул к себе Бату, когда на останки ламината с глухим стуком упала осколочная граната.

По ушам врезал громкий хлопок, поток горячего воздуха опрокинул меня на пол, боль ужалила в грудь, голову и обе ноги, а вестибулярный аппарат сошёл с ума. В башке зазвенело так, будто меня засунули в колокол.

Потолок кружился. Я осоловело глядел на него до тех пор, пока его не скрыла злобная рожа напарника — вся в красную крапинку.

— …иот! Придурок! — он хлестал меня по щекам — и явно не только для того, чтобы привести в чувство. — Дебил! Сука! Какой же ты!.. А-а-а! Парни, поднимайтесь сюда, у нас раненый!.. Ты же нас чуть не угробил, Маки! Что с тобой не так?

— Помоги… сесть… — простонал я. Голова Эрвина раздваивалась и норовила уплыть из поля зрения. — И дай пистолет… Да не этот, господи! Инъекционный.

— Конечно, блядь! Не успели купить ампулы — и сразу все потратили на ваше величество!.. — заворчал напарник, но тем не менее сделал пару уколов в бедро.

Пока Шериф со вторым негром осматривали остальную часть дома, я сидел, привалившись к стене. Чувствовал, как зудят наноботы, разбирающие по молекулам металлические осколки и латающие ими мои покорёженные металлические внутренности, старался не смотреть на мёртвого Бату, которым прикрылся Эрвин, и слушал, как напарник разоряется:

— Что это было, а?!

— Ребёнок, — вяло огрызнулся я. — Это был ребёнок.

— Ребё-ёнок, — передразнил скаут. — Где твой опыт? Мне во второй раз приходится напоминать, что такие же дети плевались в нас и кидали камнями пару дней назад. Или у тебя память отшибло?

Я пожал плечами:

— Может, это был нормальный ребёнок.

— Пиздец, — всплеснул руками напарник. — Просто пиздец.

— А что, надо было сразу стрелять?! — взорвался я. — Слушай, я не знаю. Я уже не знаю, что хорошо, а что плохо. Если бы эти… Те, кто здесь жил, подошли ко мне и по-хорошему попросили оставить их в покое, я бы, наверное, сломался. Не смог бы ничего сделать.

— Ага, точно. Пусть и дальше варят наркоту, гадят и портят жизнь остальным в этом районе, — скривился Эрвин.

— А так они уйдут в другое место! Или перемрут все к чёртовой матери!

— Во-первых, за другие места мне не платят, а во-вторых, не драматизируй. Корп не на северном полюсе, а ты не на конкурсе Мисс Вселенная, — о сарказм в голосе Эрвина можно было физически уколоться. — Ответь мне всего на один вопрос, только честно и быстро. С кем бы ты хотел жить по соседству: с чёрными или белыми? Время пошло.

— Я не это имел в виду!

— Так поясни! И заодно расскажи, что вообще происходит, а то я тоже, знаешь ли, ничего не понимаю. Хочешь — давай позовём всех обратно, извинимся и в задницу поцелуем. Ты объяснишь Мусаями, что он неправ, а потом пойдёшь в штаб борцов за права негров и скажешь, мол, вот он я. Дайте мне футболку с лозунгом, кепку и флаг. Но, по-моему, сейчас не время для сантиментов.

— Не во флагах дело, — проворчал я, чувствуя себя полным идиотом, — и не в лозунгах. А в том, чтобы не быть мудаком. Относиться к людям как к людям. И знаешь, я прекрасно помню и то, что те бандиты сделали с тобой, и то, что было у Мамы в ангаре, но, чёрт побери, далеко не все, у кого чёрный цвет кожи, такие.

В моей голове предыдущая фраза звучала вовсе не так банально.