То «заика», то «золотуха»

— «Живи — назло и вопреки»! — Не хватает ещё «потому что»; и заменить первое слово на: «люби»! И как у тебя — всё «сочетается», однако… Здравствуйте!.. Жить назло и причинять его — разные вещи! Да-да… Опять же, «повтор» — раз. И как и «любить» — два. Конечно!.. И чему ты учишь… ангела! Тому, чему бы неучила и не «ангела»! — Чтобы они не думали — как тебя легко сломать и что ты слабак, каких ещё поискать, и спасуешь: даже и не начав играть! Ты должен доказать, что ты — сильный и выдержишь всё это. И ты — справишься, даже если один! Тем более — если один и рядом никого! Ты

один… и в поле — воин. Ведь и опять же — не один!.. Пусть я и такое, какое-никакое, но и поле же! — Как «самокритично»!.. Ты перестанешь «стелиться» или нет?!

— Да!.. У меня же есть — ты! — И широкая улыбка вновь озарила его лицо. А на моём же сердце — сразу потеплело; как и на и в душе — отлегло же и тут же полегчало.

— Вот!.. В таком случае — держись: и ради меня! — Улыбнулась в ответ и обняла.

— Ты ведь никуда-никуда — не уйдёшь и?.. Будешь всегда-всегда — рядом! — Прошептал он, взаимно и ещё сильнее-крепче — сжимая меня в своих маленьких ручках! Ну и что ж ты согреться всё — никак не можешь? Хотя и…

О чём это я?.. Окон-то — нет!

— Буду! — Кивнула я и слегка отстранилась, протягивая ему свою левую ладошку. Можно было, конечно, и «кулачок». Но и лучше — рукопожатие! — Давай не прощаться?

— Давай не прощаться! — Закивал Максим, ответив ещё — и своею ладошкой.

И стоило мне только отпустить его правую ручку и взглянуть на свои чёрные наручные часы, как я внутренне обматерила всё, всех и вся же, на чём только свет стоял и тьма же лежала, девять часов вечера! А и только ж было — «шесть», да? Меня мать — убьёт. Просто — убьёт: проедется катком — и подорвёт на нём.

Да и «вместе» же — с ним! Тут же, быстро открыв свою поясную чёрную сумку, что была перекинута через левое же плечо под кофтой, отставила бутылку и спички на некоторое время в сторону и достала из второго же её отделения свой телефон, не цепляя третье с синим кошельком и первое, где всегда лежали ключи и чёрный кейс с беспроводными наушниками «в цвет» гаджета, чтобы и включить-таки на нём звук и… Обомлеть? Нет. Это — моё слово! Двенадцать пропущенных! Всё! Пишите письма — мелким подчерком!.. Со словом: «Пропало!». Косплея параллельно ещё и самого уже Гарри Поттера!.. И туша же одновременно свет!

— Максимка, я побегу — мне мама никак дозвониться не может! — Встала на ноги я и убрала телефон уже и в правый передний карман своих джинс: чтоб уж точно на этот раз его услышать! А не «услышать» — так и задёргаться от вибрации, в конце-то концов!

— Ругаться — будет? — Закусил виновато нижнюю губу он! Ну, нет!.. Получила?

— Из-за того, что я

не ответила? Сильно!.. — Округлила глаза я, будто и впрямь же боясь — до чёртиков! Что, собственно, так и было!.. Ждал меня — разбор полётов и капитальный разнос! Но и это же — не главное!.. Главное же как раз — то, что я вновь вызвала улыбку у него и отвлекла от… такой себе… темы: для нас обоих. А остальное, как и «правду», ему знать пока — не обязательно! Кстати, а как там поживает — «семя раздора»? Не сейчас! А «когда»?.. Когда — «подрастёт»! Во-о-от!.. А-а-а! — До завтра? — Вновь ненадолго присела перед ним, чтобы обнять и уйти, но он тут же пресёк мой порыв! — Подожди! — Встрепенулся, подпрыгнув на месте, и убежал за «ширму» — за моей спиной. Чтобы и вскоре, вернувшись, вновь окольцевать мою шею обеими руками, застегнув на ней небольшую, старую и покоцанную, серебряную бижутерию — в виде и двух круглых половин на небольшом и сломанном, серебряном замке: две половинки её были склеены обычным скотчем — у серебряной же и чуть окислившейся тонкой цепочки! — Это — тебе! — После чего — смущённо хихикнул и, ещё раз крепко-накрепко обняв, убежал из комнаты.