Точка пересечения

На том и порешили. До весны. Лида-большая записала адрес во Фрязино – надо Жанночке хоть подарочек выслать для малыша . Уже задумка заиграла в голове: пинеточки, свитерок с пуговичками на плече и шапочку с большим помпоном из разноцветных ниток. И рукавички можно. Москва – это не Ташкент. Там зимы посуровее.

8

Зима тянулась долго. Из школы Лида приходила уже в сумерках. Ужин. Посуда. Проверка тетрадок. Только к вечеру освобождалось немного времени для вязания. Она любила и сам процесс, под который хорошо думалось, и результаты – нарядные шапочки, свитера со сложными узорами, уютные шали с длинными кистями, мягкие шарфы. Покупатели были – ее уже знали и работать впрок почти не приходилось – все под заказы.

Связала и отправила комплект для маленького Димочки. Представила, каково Лиде и Семёну – внук родился, а вот – и не обнять, и не искупать, и не потискать. Да и дочку не видели непонятно сколько. И надо бы позавидовать, да не завидуется. У нее Ланочка, вроде, здесь, в одном городе, и звонит, и забегает, а все равно. Не то. И не так. Вспомнила, как вечерами маленькая Лана любила сесть рядом и молча смотреть, как обычный крючок рождает затейливые узоры в ловких маминых руках. А потом, когда подросла, кидала советы – по поводу цветов и фасонов. И все по делу.

Потом был период, когда сама взяла в руки крючок, а потом и спицы. Сумки вязала. Выдумщица. Красотка. И на работе успешная. А вот счастья нет. Лидины думы прервал звонок.

– Мам, приветики, как дела? – так обычно Лана начинала беседу. – Все нормально?

– Да, всё по-старому, без новостей. Ты как?

Лана была только три дня назад. Забежала накоротке, даже не пообедала. Забрала свитерок из тех ниток, с люрексом, которые привезла из Москвы. Чмокнула – спасибо-спасибо; даже не примерила.

– Мам, ну что мерить, ты что, мой размер не знаешь?

И правда. Знает, конечно. И свитерок свободный, рукав "летучая мышь".

И вообще, что дочка ее не наденет – всё сидит, как на кукле с витрины. Стандартная фигура. Рост. Но всё же хотелось посмотреть.

– Мам, слушай. У меня тут срочная командировка. Очень срочная. Завтра утром вылет. Так что, прощаюсь по телефону.

– Ланочка, боже мой, куда?

– В Москву, мама. На недельку всего. Ну, ладно, пока, целую. Постараюсь позвонить, когда прилечу. Папе приветики.

– Счастливого пути, Ланочка! – Лида не была уверена, что дочь ее услышала.

Гудки отбоя многоточием бились у нее в сердце. Как-то вдруг, в одну минуту, она поняла, что выросла Лана. Окончательно. Выросла и отделилась. Живёт своей жизнью и не считает нужным посвящать ее в подробности. Живёт отдельно уже с ноября, но ни разу не позвала родителей в гости, почаевничать и вообще – посмотреть, как она устроилась. Как-то Лида намекнула, но в ответ услышала, что это не слишком удобно, ведь она там не одна. Больше она этой темы не поднимала, хотя не выдержала и поделилась с учительницей домоводства, самой близкой подружкой по работе.

– Слушай, Лида, – горячо зашептала ей в ухо Света. – А не загуляла ли там случаем моя тезка? – Она заговорщически обвела взглядом учительскую. – Может, кавалер какой появился. А она тебе про подружку рассказывает.

– Да ты что, в своем уме? – Лида задохнулась от возмущения. – Ты что, Лану не знаешь? На твоих глазах росла.

– Росла-росла и выросла, – многозначительно хмыкнула Света и добавила:

– Ты по нам не суди. Мы другие. И время другое. И жизнь другая покатилась. – Но, увидев застывший взгляд Лиды, пошла на попятную:

– Да, не волнуйся ты. У Светланы Петровны с головой все в порядке, не дитя, взрослая. И точно понимает, что делает. Да, хотела спросить – пришла партия шерсти, три цвета. Тебе брать?

Из Москвы Лана позвонила только раз, сообщила, что работы много, но есть и культурная программа, и по магазинам надеется погулять.

– Ланочка, а до Жанны не доберешься? С сыночком поздравить, представляешь, как она обрадуется? У меня и адресок есть.

– Да ты что? Откуда время? Она, вроде, не в Москве? Нет, не успею за неделю, столько всего – ты не представляешь. Погода класс, холодно, но ясно. Ну, ладно, папе приветики. Целую, – и опять многоточие отбоя.

Лана вернулась через неделю с богатыми подарками – посвежевшая, отдохнувшая, с настроением. Эта командировка явно пошла ей на пользу. На вопрос " где была? " ответила , мечтательно улыбнувшись:

– Ой, и где только не была.

Лиде привезла духи "Быть может" и двухэтажный набор косметики – а там и тени, и румяна, и тушь, и помада. Щёточка и две кисточки – большая и маленькая. И крошечная расчесочка – для ресниц.

– Будешь краситься, – сказала категорично и строго.

– Буду-буду, – послушно закивала Лида. – Как же такой красотой и не краситься.

Отцу – две рубашки: однотонную из плотного полотна и тоненькую – в полоску. А ещё галстук и кожаный ремень с замысловатой пряжкой.

– Боже, Ланочка, да откуда такие наряды? Не отец у нас теперь, а жених просто. Петя, иди примерь обновки.

– "Лейпциг", – небрежно бросила Лана. – А твоя косметика из "Ванды".  Да, и вот ещё: вафли шоколадные и конфеты.