Точка сингулярности

— Земляк, у полицейских ты спроси!

— Ах, ну да!..

Полицейские, легкие на помине, как раз и подвалили, на маленькой такой «БМВ». Клаус приехал ещё раньше и, не мешая нашему разговору, принялся за свою работу. Все было оформлено быстро, оперативно и с фантастической аккуратностью. Друг Толян не уставал восторгаться, да еще, пользуясь случаем, отчаянно эксплуатировал меня, как переводчика. Не только полицейские, но и Клаус надавали ему кучу полезных советов. В общем, когда все закончилось, он проводил меня до автоцентра, где я оставил битую «Вектру», договорившись о срочном ремонте в течение двух дней, и обедать мы пошли вместе в ближайшее кнайпе на тихой улочке. Это было не совсем то, о чем я мечтал, проснувшись, но готовили в кафешке отлично (пару раз мы перекусывали там с Белкой, когда заезжали на сервис), а брать такси или ехать в центр на электричке не осталось уже никаких сил.

Мы заказали каких-то салатов, немного рыбы и чудесно поджаренную курицу. Из напитков в дневное время предлагалось только пиво, но Толян настаивал, что за знакомство надо выпить. Я ему не советовал. Объясняя, что после водки с пивом за рулем могут быть неприятности, однако уломать парня не удалось, и он выскочил минут на пять. Я представил себе, как это петербургское чудовище будет сейчас наливать под столом шнапс в изящные пивные бокалы, и про себя расхохотался: как бы не пришлось платить за такое штраф побольше, чем давеча на дороге. Меж тем питерский монстр приволок не шнапс, а бутылку французского коньяка. Я только глянул на эту бутылку и сразу онемел. Слегка сплющенный хрустальный графин, ощетинившийся вдоль узких боков стеклянными иглами, золоченая пробка и такой же ослепительно сияющий королевский барельеф в центре — эти сосуды, стилизованные под эпоху кардинала Ришелье и трех мушкетеров, делает знаменитая фирма «Баккара», да и коньяк в них разливают соответствующий — пятидесятилетний «Реми Мартэн Луи ХIII-й».

То, что подобной жидкостью не разбавляют пиво под столом, понимал, кажется, даже Толян. И едва ли он купил это сокровище в ближайшем магазине в Адлерсхофе, скорее принес из машины.

Грех было отказаться выпить с земляком капельку такого чуда, как «Луи ХIII-й». И мне пришлось встать, подойти к хозяину кнайпе и долго объяснять, сколь серьезны причины, заставляющие нас употреблять крепкий напиток в его заведении посреди дня. Я даже вежливо предложил продегустировать божественную влагу вместе с нами, заранее зная, что услышу отказ. И хозяин действительно отказался, однако в остальном проявил полную сговорчивость, даже принес нам настоящие французские фужеры.

А в коньяках я, признаться, понимаю толк и, увидев, какое блаженство разлилось на моем лице ещё при вдыхании аромата, Толян — широкой души человек! — сразу предложил:

— Забирай, что осталось — это тебе!

Я выразил сомнение:

— Не слишком ли дорогой подарок?

— Ерунда! — махнул он рукою. — У меня там ещё целая коробка этого добра.

Про себя я усомнился, пакуют ли вообще «Луи ХIII-го» по нескольку штук в коробку, их ведь и выпускают-то всего десять тысяч в год — бутылки номерные! — но Толяну ничего не сказал. В простоте своей он мог и не знать, что цена этого коньяка сопоставима с ценой моего «Опеля», а вовсе не ремонта помятого крыла.

После ста граммов, выпитых, слава Богу, все-таки не опрокидонтом, питерский боец расчувствовался и поделился со мной некоторыми своими планами сугубо бандитского толка. Он был слабо осведомлен о смысле всей операции в целом, и, будь я хоть представителем Интерпола, вряд ли мне удалось бы за что-то уцепиться. Толян грамотно опускал любые адреса и фамилии. То есть никого не закладывал конкретно. Так что я расценил его откровенность, как обычную российскую болтливость и доброжелательность к земляку, а вовсе не как возможную подставу. Тем более что на финише разговора он оставил мне свой сотовый номер, не прося о взаимном одолжении. Ему, безусловно, приятнее было чувствовать себя хозяином жизни:

— Помощь понадобится — звони, братан!

Он предложил подбросить меня куда нужно, но я, разумеется, отказался садиться в машину, объяснив, что предпочту прогуляться на своих двоих. Благо идти совсем недалеко. Возражений не последовало, мы расстались друзьями.

Если он был хоть чьим-то агентом, я не допустил ни единой ошибки. Так мне казалось. И только смутное ощущение тревоги мешало радоваться забавному происшествию, любопытному собеседнику и дивному послевкусию от благороднейшего коньяка. Я уносил с собой бутылку стоимостью не меньше двенадцати тысяч марок в простом пластиковом пакете от фирмы «Опель» и шел пешком на станцию эс-бан «Адлерсхоф». А мелкий холодный дождик все-таки начался.