Точка возврата

Когда, миновав просеку, мы вышли на асфальтную дорогу, мимо, посигналив, проехала черная иномарка. При въезде в деревню она остановилась, и было видно, что нас из нее кто-то внимательно разглядывает. Не доходя до поворота, Саяна свернула на тропинку, я понял, что она это сделала специально, чтобы не проходить мимо остановившейся машины. Судя по сохранившимся старым домам, которые вытянулись вдоль заросшей травой речушки, Прудово было заселено давно. Саяна сказала, что оно было выстроено около колодца, где поили лошадей по шляху из Москвы до реки Угры, и в летописях оно упоминается уже в пятнадцатом веке.

Но мне в глаза почему-то лезли новые кирпичные особняки, они, как это и положено, преуспевающими купцами стояли наособицу, по правую сторону от болотины. На задах огородов у самого забора паслись козы, поскольку шел я в светло-серой вельветовой рубашке и белых хлопчатобумажных штанах, они начали внимательно разглядывать, пытаясь угадать, куда мы свернем: к ним или новым русским, где на них бросались сторожевые псы, или на заросшую травой улицу, где с местными собаками у них был подписан мир на вечные времена. Свернули мы на левую, старую половину села, которая хранила в своей памяти стрелецкие полки Скопина Шуйского, повозку Гришки Отрепьева и обозы с награбленным добром отступающих из Москвы французов.

Дом у Саяны состоял как бы из двух половин, новая двухэтажная из свежепиленого бруса была пристроена к старому дому и я, разглядывая законопаченную паклей стену, подивился оригинальности и простоте архитектурного решения проблемы расширения жилой площади. Во дворе напротив окон стояли две старые яблони, а с солнечной стороны над новыми окнами взметнулась тоненькая с густыми зелеными косами березка.

Саяна решила показать свой кабинет, который располагался на втором этаже. Поднявшись по деревянной лестнице, где у входа от потолка до пола стоял заполненный книгами стеллаж, мы вошли в маленькую, уютную комнату. Здесь, как и во всем доме, приятно пахло сосной. На стене я увидел карту, начертанную по рассказам Геродота, рядом с нею карту Прибайкалья, чуть выше в углу икону Николая-угодника. Кабинет изнутри напомнил мне бурятскую юрту. На полу поверх войлочного монгольского ковра у невысокой лежанки я разглядел выделанную баранью шкуру, вдоль окон до самого пола свисали желтые шторы.

Жила Саяна скромно и, я бы даже сказал, по-спартански. Вот чего у нее было много, так это книг. Я разглядел, что они были подобраны целенаправленно: по истории, археологии и, совсем неожиданно, медицине. На столе стояла фотография маленькой Саяны. Затянутая в платок, она темными глазками, точно вопрошая, с улыбкой смотрела на меня. Чуть выше на книжной полке была еще одна фотография. В белом халате Саяна стояла возле санитарной машины.

– Мои девичьи метания, – улыбнувшись, сказала Саяна. – Я в свое время окончила медучилище и два года работала на «скорой». А потом увлеклась археологией. Теперь на уроках в школе пытаюсь соединить прошлое с настоящим и понять, зачем я на этом свете.

– Сложный вопрос, – засмеялся я. – Сколько людей пыталось ответить на него. А когда работала на «скорой», приходили к тебе такие мысли?

– Нет, там было другое. Там я насмотрелось такого, что на всю жизнь. Там едешь, уже заранее зная, у людей – беда. К концу дня ты уже никакая. К сожалению, врач не волшебник. Помню, приехали, лежит девочка лет шести-семи. Температура под сорок. Начали делать ей укол. Чтоб отвлечь ее от боли, я попросила сосчитать девочку до десяти. Она успела сосчитать со мной до пяти и потеряла сознание. И так каждый день. Иногда меня просто распирало от злости. Люди живут в скотских условиях, а мы должны клянчить бензин, чтобы оказать им необходимую помощь.

– Мы с вами, Саяна, коллеги. Я ведь долгое время работал в санитарной авиации, – сказал я. – Раньше мы днями и ночами дежурили в аэропорту, чтобы мгновенно, если понадобится, вылететь к больным. Как было, например, в случае с твоей мамой. А сегодня все порушено, санитарной авиации нет. Мне говорили, что в некоторые северные поселки самолеты не летают месяцами. А раньше туда летали каждый день.

– Зато теперь появились самолеты бизнес-класса.

– Да, на них олигархи летают в Швейцарию, кататься на лыжах. Я летал в такой авиакомпании и повозил их немало. Кого только не возил. Артистов с теннисными ракетками, затем, видимо, в соответствии с требованиями времени, пошли горнолыжники, аквалангисты. Чубайса возил и других ископаемых.

– Кстати, я, зная историю своего рождения, хотела стать летчицей, – сказала Саяна, поглядев мне прямо в глаза. – У меня даже есть один парашютный прыжок.

– Да что ты говоришь! – воскликнул я. – Как говорил герой Киплинга, мы с вами, сударыня, одной крови.

– Нет, я вообще-то трусиха. Прыгнула со страху. Думала, если прыгну, сама себя уважать буду. А все наоборот. Но вот вам в этой своей слабости я признаюсь с удовольствием.

– Режиссер подыскивает женщину, которая по сценарию должна прыгнуть в тайгу. Ты, Саяна, по всем параметрам подходишь на эту роль.