Точка возврата

– В горах прошли дожди, – неожиданно сказал Саня. – Вода в Ихе-угуне за час прибыла на метр. Если ёкаргэне дело пойдет такими же темпами, то она может снести все мостики. Тогда придется запрягать лошадей.

– На лошадях, так на лошадях, – согласился я. – Может, заодно поучаствуем в Сухарбане.

– Там сейчас молодежь заправляет, – вздохнул Саня.

И мы вновь вспомнили, как я на скачках обогнал Болсана, рассказал про бурята-милиционера, которого повстречал в Москве, и Саня сказал, что это конечно же Мишка Торонов, который сейчас работает начальником паспортного стола в Улан-Удэ. Уже за полночь, под шум бегущего прямо под домом Ихе-угуна, что в переводе означало Большая вода, я быстро, как в детстве, уснул.

Утром я увидел перед домом запряженных лошадей, как Саня и говорил, Ихе-угун подмыл мостик, и по нему на машине проехать к тракту было невозможно. Выяснилось, что приехавшие со мной москвичи умеют ездить на лошадях, более того, они шумно радовались, что придется передвигаться верхом. Попив подсоленного бурятского чая, в который Саня бросил шепотку пахучей травы сагаан-даля, мы сели на лошадей, переправились через реку и по ущелью, где проходила тропа предков Темуджина, двинулись в сторону монгольского тракта. Было тепло, но свежо, солнце еще не опустилось в ущелье, но его присутствие выдавали шеломы брусничного цвета уходящих в небо гор, заросших лиственницей и березой. Моя лошадь шла ходко, и мне все это напоминало то далекое время, когда мы вот так же кавалькадой ранним утром выезжали пасти овец. И я в благостном настроении, навеянном приятными воспоминаниями, как это бывало в детстве, под шум набравшей после дождей силу бегущей рядом с дорогой воды прикрыл глаза и, вдыхая запах лошадиного пота, пытался дремать на ходу.

Но едва мы выехали на тракт, как в кармане запрыгал мобильный. Я достал его и приложил к уху. Из Москвы меня нашла Катя Глазкова. Срывающимся голосом она сообщила, что ей только что позвонил сын Саяны Денис и сказал, что Иркут опрокинул резиновую лодку, на которой они начали переправляться через реку.

– Он говорит, что Яна утонула! – кричала Глазкова.

Из ее сбивчивого рассказа я понял, что лодки затащило на пороги, они перевернулись и что сейчас они находятся у какой-то белой скалы.

– Ты же все там знаешь, – плакала Катя. – Сделай хоть что-нибудь! Завтра я вылетаю к вам.

Я отключил мобильный и попытался дозвониться до Саяны, но связи с нею не было.

По предварительной договоренности Саня Корсаков должен был встретить московских школьников в Мондах, сопроводить их к археологам, а затем на лошадях сходить с ними на Шумак. Но младший Торбеев неожиданно потащил ребят к подножию Мунку-Сардыка.

Я понял, что если кто-то и может помочь в этой ситуации, так это Шувалов. Я тут же позвонил ему, сообщив о несчастье.

– Ну что я тебе могу сказать? – сказал Шувалов. – У меня здесь сел вертолет с западными туристами, но он уже собрался вылетать.

– Так задержи его и пошли на Иркут! – закричал я.

– Григорий Петрович, я ему не указ. Вертолетчики говорят, что пусть этим занимается МЧС, – и, понизив голос, добавил: – На борту охранник Чубайса. Он с гостями прилетел на Сухарбан и к местному шаману. Сам понимаешь, ситуация непростая. Они меня не спрашивают, а дают указания.

– Ты не бойся! – крикнул я. – Охранник, он всего лишь охранник и не более того. Вспомни: мы с тобой видели и не таких караульщиков. Здесь хозяин ты и можешь послать куда подальше самого Чубайса.

– Хорошо, – через секунду уже другим голосом ответил Шувалов. – Но кто будет оплачивать этот рейс? Повторяю: вертолет принадлежит частной компании. Летным директором у них Виктор Иванович Витебский. Охранник и шаман оплачивать этот полет не будут. Напоминаю: сегодня воскресенье. Все отдыхают.

– Я сейчас подъеду! – крикнул я. – Ты задержи вертолет.

– У меня аккумуляторы садятся. Связь прекращаю, – сообщил Шувалов.

Мобильник отключился. И тут же ожил. Я быстро поднес его к уху. Послышался далекий голос Дениса. То, что я услышал, радости не добавило. Он повторил то, что я узнал от Глазковой.

– Дядя Гриша, Григорий Петрович, моя мама утонула! – плача, сообщил Денис. – Нас перевернуло, а мама вытащила меня на берег, а сама бросилась в реку за Торбеевым. С него сорвало спасательный пояс. Их течением унесло за поворот. Мы здесь с ребятами стоим у скалы.

– Стойте и никуда не двигайтесь! – закричал я. – Скажи им, что за вами сейчас прилетит вертолет.

– Мама утонула, – вновь заплакал Денис.

– Она не утонула. Твоя мама отлично плавает! – крикнул я, вспомнив, как Саяна плавала в пруду. – Как байкальская нерпа. Мы сейчас полетим к вам на вертолете и найдем маму. Ты только не плачь. Договорились?

– Хорошо, не буду.

Окончив разговор с Денисом, я вновь через местный коммутатор набрал Шувалова. Действительно, связь была хуже некуда.

– Ты задержал вертолет? – вновь надавил я на своего бывшего командира. – Буду у тебя через полчаса. Михалыч, ты что-нибудь придумай. Прошу тебя, свяжись с Витебским. У него наверняка есть мобильный. Ты спроси у вертолетчиков. Они должны знать.