Точка возврата

Миновали молодого парня в канадском камуфляже и армейской каске. Он лежал на асфальте, разбросав руки, оружия при нем не было, подсумки пусты, а из-под спины натекла лужа крови. Мик заложил зигзаг, чтобы добраться до него и пощупать пульс, хотя парень был очевидно мертв.

Поворот. Новая улочка. Пара окон разбита, смят куст на углу, в стенах дырки от пуль. Огородами, огородами, по стеночке, в тенечке, в глаза не бросаясь.

Поворот. В окне мелькает физиономия, пугается, проседает под подоконник, но тут же возвращается, признав родных европеоидов, и отчаянно жестикулирует, указывая нужное направление. Дружественная физиономия. Все-таки Канада.

Поворот. Вот это новости – дружище Чарли! Вместе с напарником-полицейским и еще одним канадским солдатом они присели за длинным автомобилем причудливых очертаний, держат военный совет. Или, может, о бабах рассуждают, с этих станется. При виде нас Чарли замахал руками, и мы, пригнувшись, к ним подобрались.

– Чего сидим, кого ждем? – просипел я, плюхаясь между Барнетом и военным. Ох, как вовремя сел, в раскроенном затылке немедленно загудел колокол. Если бы не подпорки с трех сторон, мог бы и завалиться.

– А вы кто? – хмуро поинтересовался солдат. Э, да у него нашивки мастер-уоррента. Как же, как же, наслышаны о его несгибаемости.

– Двое в доме, – невпопад ответил коп.

– Мееейсон, я его пооодстрелил! – энергично объявил Чарли, враз всех переиграв в конкурсе на самого дивного перца. Ого, да у него зрачки настолько расширены, что стоило бы набрать 911 и сдать его в умелые руки! Вот что бывает, когда предохранительную крышку скручивают без должной деликатности.

– Своего? – вы как хотите, а у американцев это первым делом уточнять надо. Ни в одной другой армии мира дружеский огонь не проходит по разряду достижений.

– Заааачем своего? Этого, кииииитайца. Он стрелял, я стреееелял, я его пооодстрелил, вон его виииинтовка валяется.

Винтовка и правда валялась у двери дома через дорогу. Незнакомых очертаний она была, действительно, как усмотрел глазастый Мик, булл-пап. Такая, значит, теперь у Китая оружейная мода? Через пятьдесят лет после штайра догнали Европу?

– Хорошо. Чарли, я не буду сердиться и маме твоей не скажу, но признайся: ты что, под наркотой?

Чарли глянул укоризненно – мол, я тебе как родному хвастаюсь, а ты с ректальным термометром.

– Почему под нааааркотой? Ты же знаешь, я ниииикогда!

– Он энергетик выпил, – пробурчал мастер-уоррент, имея вид виноватый и покраснев до корней рыжих ирландских волос. – Я ему дал. Держу для особых случаев. Очень сильный, в Штатах запрещен. Он хватанул махом и теперь вот…

– Я в него поооопал! А ты соооомневался!

– Круть какая. Есть еще баночка?

Мне бы не повредило. За шиворот все еще капает. Хорошо еще, что потерю жидкости успел порядком возместить мажорским псевдочаем, но потихоньку подбирается слабость. Если не поправиться энергетиком сейчас, потом понадобится сразу эпинефрин.

– В казарме. Обращайся, когда все устаканится.

Когда все устаканится, я и без того как-нибудь. Лягу себе и переведу дух до сентября месяца.

– Что, Меееейсон, тоже хочешь китайца пооооодстрелить?

– Или так, или ракету заправлю. А чего ждем-то? Если там два китайца, причем один поооодстреленный, то весь периметр они никак не прикроют. К тому же у них патронов кот наплакал.

– Это дом Билли Маршалла, – уныло сообщил коп. – Он у нас оружейник, собирает винтовки для ополчения и на продажу, так что этого добра у него в доме полно. Все как люди попрятались, когда стрельба сюда пошла, а он на крыльцо выскочил геройствовать. Вон видишь пятно на двери? Это его мозги. А потом они в открытую дверь проскочили, только Чарльз и успел одного зацепить. Теперь у них, уж поверь, недостатка в патронах не будет до конца жизни.

А вот это совсем нехорошо. Таким отчаянным коммандос только оружейного изобилия и не хватало для полного счастья.

– Семья у этого Билли есть?

– В смысле?

– Семья. Ну, знаешь, люди, которые связаны с ним родственными либо брачными узами. Есть ли там кого спасать, я к этому веду.

– А. Жена. Жена у него есть, но она вроде в Виннипег на работу ездит. Может, уже и вернулась, поздно же.

Какие же тут все эльфообразные. Готовы подолгу рассказывать, что никакой полезной информации предоставить не могут. А между тем и вправду уже солнце садится, уже куриная слепота подступает, а скоро, того гляди, вовсе сумерки сомкнутся. Вряд ли китайцы тупы настолько, чтобы зажечь свет и позволить себя перестрелять через окна. Да я и винтовочного прицела не разгляжу, если на то пошло. Из всех нас только у мастер-уоррента на карабине установлен штатный элкановский оптический прицел с тритиевой маркой, которая позволит уверенно целиться в потемках. Кстати, надо бы и нам озаботиться. Чарли и коп вооружены теми же плосковерхими С8, но с обычными железными диоптрами. А они всем прекрасны при ярком свете, но в полумраке полезности от них с гулькин нос.

– Дуууурак ты, Пьер, – вдруг высказался Чарли. – Сууууббота же, какая раааабота в Виннипеге?

– А что, – заинтересовался Мик. – Виннипег – ортодоксальная еврейская община?