Точно в сердце

Безумно хотелось броситься ему на шею. Обвить ногами, ощутить тепло, почувствовать его руки на своем теле. И целовать-целовать-целовать… До боли, до умопомрачения, до… Казалось, я сойду с ума, если этого не сделаю, но…

Он не двигался, осталась на месте и я. В воцарившейся тишине особенно громко стучало мое сердце, как только не дрожат стекла на окнах?

— Значит, похищение, — согласился Анвар, нарушив повисшую неловкую паузу.

А потом взял прислоненные к стене костыль и направился ко мне.

Это был шок. Я знала о сломанной ноге, но одно дело знать, совсем другое — видеть его таким. Все внутри закричало: Нет! Так не должно быть!

Сильный, ловкий, грациозный точно хищник Анвар. Несокрушимый в моих мыслях, непобедимый хоть за столом переговоров, хоть на поле боя просто не может выглядеть так! Это неправильно! Почти противоестественно. Сочувствие заполнило меня до краев. Невольно пискнув, подалась вперед, и Виктор обхватил меня за талию здоровой рукой. Костыль упал, громко стукнув по темному ламинату, и вторая ладонь легла мне на лопатки.

— Я так скучал родная!

Не знаю, сколько времени мы так простояли посреди коридора, не в силах разомкнуть объятия, не желая отстранятся, словно умирающие от жажды путники, что набрели на родник. Мне казалось, что пока остаемся так, время стоит на месте, но стоит пошевелиться, и оно снова рванет вперед и придется что-то говорить, задавать несомненно важные, но такие нежеланные вопросы. И этот миг перемирия будет уже не вернуть…

Что-то мягкое и шелковистое коснулось моей лодыжки.

— Мррря? — прозвучало вопросительно.

Шершавый язык принялся вылизывать пальчики на ноге, а затем острые зубы и вовсе попробовали их на вкус. Оставаться и дальше равнодушной к подобному вниманию попросту невозможно.

— Вот гаденыш! А ну брысь! — грозно шугнул кота Анвар, но тот невозмутимо проигнорировал угрозу.

— Приве-ет! — протянула я умильно и, забыв обо всем, самозабвенно принялась гладить котейку, пропуская шелковистую шерстку сквозь пальцы.

Завидуя товарищу, к нему присоединился второй кун, оба принялся тракторно мурлыкать и тереться с таким усердием, что я едва не упала, теряя равновесие. Скай и Найт вели себя так, точно смертельно соскучились, и двойным ударом милоты совершенно выбили меня из реальности. В чувство привел вид, поднимающегося с пола костыля, и я проводила его взглядом. Виктор парой прыжков добрался до тумбы в прихожей и, оберегая поврежденную конечность, опустился на нее. поэтому и не видел, что я не него смотрю.

— Голодные. Поможешь, их накормить? — неожиданно спросил он, наконец, снова обратив на меня внимание. — Мне это сейчас немного сложно, — он сконфуженно скривился, не пряча затаившейся в глубине глаз тоски.

Просьба отлично помогла оттянуть неизбежный разговор, и я с удовольствием за нее ухватилась.

— Конечно, где корм?

— В шкафчике на кухне возле мойки.

Я прошла вглубь квартиры, заглядывая в комнаты и силясь понять, которая из них кухня. Та обнаружилась в самом конце, просторная и напичканная новенькими приборами, к которым, наверное, никто и не прикасался ни разу, судя по их первозданной чистоте. Анвар возник позади, по-прежнему опираясь на костыль, но только ладонью. Поэтому стоял прямо, заняв собой проход и отрезав путь к бегству. Коты пушистым инь-янем вились подле мисок, как бы намекая: «Давай уже, сделай это!»

Насыпала им сухой корм той же марки, что и тогда в доме его родителей.

— Значит ты тут и живешь? — не нашла ничего умнее спросить, чтобы просто нарушить молчание.

— И ты. Если, конечно, примешь мое предложение. Пойдем, покажу тебе тут все.

Не дожидаясь моей реакции, он развернулся и попрыгал обратно, оставив меня в недоумении. Он что, реально предлагает мне снимать у него комнату?!

— Вот тут туалет, а тут ванная, — походя распахивал двери Виктор. — Тут гостиная, — шел он дальше, двигаясь со своим костылем так быстро, что я едва за ним поспевала, невольно любуясь современным интерьером. — Тут моя спальня, а это… — он скрылся в соседней комнате, вынуждая последовать за собой.

— А это — твоя.

Анвар остановился посреди абсолютно пустой белой комнаты с огромным окном — от потолка и до пола. У них что, это семейное?

— Можешь устроить тут все так, как тебе хочется. Если не пожелаешь воспользоваться соседней…

Он замолчал, выжидательно склонив голову, и уставился на меня непроницаемым взглядом из-под длиннющих ресниц. Я только что рот как рыба не открыла, удивленная подобным предложением. Наконец, выдавила:

— Издеваешься?

— Нет, — мотнул он головой. — Позовем дизайнера, купим мебель, какую захочешь, только останься. Пожалуйста!

Шагнув ближе, он посмотрел на меня сверху вниз с такой надеждой и теплотой во взгляде, что я ощутила, как превращаюсь в фондю, готовая соглашаться на все, что угодно, лишь бы продлить время с ним. Во рту случилась мгновенная засуха, и я с трудом сглотнула, отодвигаясь.

— Анвар, — назвав его по нику как могла попыталась абстрагироваться, справиться с душным комом у горла. Почти прошептала: — Не понимаю, что происходит.