Тойота-Креста

– Совершенно верно… Палитра звуковых нюансов… и такой баллончик – попрыскал на связки – и пожалуйста тебе… «тихая сапа» или, допустим, новейшая коллекция «вечерняя кошка»… Ну и, конечно, целые отделы… звуковой косметики… Женщины приходят в магазин: «Э-э-э… бюдьте добры… мне нужны э-э-э… «жидкий дым», а мне «холодная сварка» для любовника и «шершавый асфальт» для пьяного мужа».

– А с мужчинами проще, на все случаи одно: аэрозоль «заткнись, дура». Вика идёт. Мы здесь!

Маша листала меню. Женя рассуждал о питкости водок. Вика слушала, приоткрыв рот в улыбке, чуть рассеянно глядя сквозь стеклянные овалы из-под лапок-проволочек. Часы на её руке тоже были овальными с овальным стеклом, и такие же овальчики, только поменьше, висели в ушах. И поблескивало овальным камешком золотое колечко на её пальце.

– А мы с Барковцом поссорились, – говорила Маша светским щебетком, – мы говорили про литературу… Представляешь, такой… разговор… утончённый… и Женя говорит… он говорит, что я неправильно вижу, слышу, и тут я такая с сапогом, представляешь, влетаю… и говорю, мол, я лучше тебя во всём разбираюсь… и главное, всё так серьёзно! И мы так и не выяснили, кто виноват.

– Конечно, он. Кто же с женщиной про литературу говорит? Женя, а где вы остановились?

– У брата.

– А почему его с вами нет?

– Он в отъезде. И в отлёте. И в отплыве. Его нужно как-то… пришвартовать… Он то плавает, то летает. – Маша легкомысленно показала рукой. – Он оператор, вообще-то.

– Это, наверно, опасно.

– Да уж не то слово. Расскажи, как вы снимали полёт гуся.

– Гусь очень крепкий, и перо у него такое красивое, резное… и он очень осторожный. И летит на профиля.

– Как это?

– Ну чтоб на него… поохотиться… ставят такие силуэты… Чтоб он пошёл на посадку.

– А сам он не захочет на неё пойти?

– Сам не захочет. Поэтому нужны ненастоящие гуси, как будто они сидят и ждут… Остальную стаю… их делают из фанеры и втыкают на колышке. В снег… А те, которые летят, они думают, что это настоящие гуси, а когда подлетают, уже поздно…

– Знакомая картина… – задумчиво сказала Вика. – Я тоже всё время лечу на профиля…

– Да уж, Вика, особенно твой последний мужчина был, извини… такой гусь… Как его звали? Как-то необычно…

– Марк.

– Два? – быстро спросил Женя.

– Нет, один. А почему?…

– Не слушай его, это машина.

– Какая машина?

– Вика, не важно.

– Да, Женя, ну так что с гусем?

– Надо сначала рассказать про брата… У меня ещё брат…

– Он охотник, очень опытный и крепкий, – защебетала Маша, – и такой весь растакой, и любит… всё основательное… и жена у него такая полная… и ест рожки…

– Мария Александровна, вы так часто говорите про рожки, может, вам заказать? Порцию. Девушка, у вас есть рожки?

– Простите? – замерла девушка.

– Девушка, он шутит.

– Женя, не отвлекайтесь, вы про брата рассказывали…

– Жень, ну хватит, расскажи серьёзно…

– О серьёзном человеке и рассказывать надо серьёзно… Женя потеребил телефон.

– Ну, вообще-то трудно о нём говорить… Он такой человек, который никогда не спорит с жизнью, а наоборот – всё время соглашается и так её правила поддерживает, что… ну как сказать-то… что ей самой… тошно становится. В общем, надо было снять с дельтаплана… как выглядят с воздуха эти профиля и скрадок с охотником и как этот охотник стреляет… и… как уже поздно…

– А что такое скрадок?

– Это такая засада.

– Такая засада… – негромко повторила Вика, – хорошо. И как вы снимали?

– С дельтаплана.

– У вас был дельтапла-а-ан? – Вика почти задохнулась. – А кто же на нём летал?

– Мой брат Андрей. И специальный пилот. Данилыч. Который вдобавок ещё и писатель.

– Ты придумываешь! – вскрикнула Маша. – Вика, не верь ему!

– Как это я придумываю? Ты разве не знаешь? Известный писатель Валерий Данилыч Татарских.

– Ну и что он написал?

– Сборник рассказов «Собаки винтов не видят». И роман «Точка невозвращения».

– Как это не видят? – ахнула Вика.

– А так. Знаете, Вика, сколько на севере собак гибнет. Под винты попадают. Была собака – и нет. Один лай…

– Правда? Какой ужас! А… «Точка»?… – спросила Вика совсем тихо.

– Невозвращения. Это про любовь. Ну когда на посадку идёшь, есть определённая высота, с которой… в случае чего, уже… обратно нельзя. Только вниз.

– В общем, когда уже ничего не вернёшь… – вздохнула Вика. – Какие-то у него аварийные названия.

– Он и сам аварийный. Поэтому всегда с собой берёт шестик.

– Какой шестик? – Вика насторожилась.

– Ну, такой небольшой. Облака густоватые, а моторчик у него изношенный, и, бывает, в облаке засядет, завязнет, лопастями, и… назад-вперёд, назад-вперёд, – Женя изобразил попытки маневров, – бесполезно. Ну и шестиком удобно очень толкаться. От облаков… Да и гуси… – он огляделся и просипел: – не так уж… безобидны… Одного бортмеханика до смерти защипали…

Когда подталкивал… С тучки… Мы тогда «гуси-лебеди» снимали…

Вика замерла, распахнув глаза и открыв рот:

– Вы мне голову морочите! Вообще весело с вами. Ну так что там с гусем? Вообще, где это всё происходит? В лесу? В поле?