Тойота-Креста

– А помнишь, – горячился Женя, – как мы приехали одновременно и что-то сидим доказываем друг другу, а Михалычу слова не даём сказать. А он держит на руках кота, такого большого, помнишь, серого… и мне вдруг передаёт его молча и в глаза смотрит. А я своё! Ну я подержал и так же аккуратно тебе передал, а он подождал и уже у тебя взял… Забрал назад, мол, хорошего понемногу. А мы всё своё, всё своё! Отбазланили… и затихли. Тишина. И вдруг Михалыч: «В настоящем коте, я понимаю, ценится крупность». Вставил слово…

– Да-да-да! А помнишь, когда у вас всё начиналось с Машкой, мы сидим втроем, и ты говоришь мне: «Смотри какая красавица». А Михалыч услышал и фыркнул: «Да н-но! Тощая, как визига… – и добавил… так мечтательно: – Нее-е… толстые бабы самый хороший нарoд…»

– Помню, конечно… Всё помню… Андрюх, а ты поспал бы с дороги… А?

– Посплю… А пошли завтра в гости. К Олегу. И Машу пригласим.

– Что за Олег?

– Товарищ мой хороший…

– Ну пойдем, раз товарищ… Андрей вдруг улыбнулся:

– Слушай. Раз приезжаю к ним. Михалыч в лесу задержался, мотор сломался, а Нина в больнице. Соседей нет – отошли. На доме замчина амбарный. Баня на щепке. Я в бане на коврике сплю с дороги. Вечером вышел, а там коты, кобель старый, щенчишко ещё какой-то приблудный, все к дому притянулись. Как прилив… и смотрят на меня так это… недоверчиво и удивлённо, будто я виноват… что Нина в больнице. А Пёстрый, старый кобель, даже кашлянул… как человек… и мне так грустно стало, что они не ко мне пришли… Понимаешь?

– Ещё бы не понимаю…

– А помнишь, у них собачий корм «собачье» назывался? Это тоже Нина придумала, по-моему… Ну и оттого, что нет никого и дом на замке, мне так тоскливо стало, что, если б было собачье, я б его вместе с ними ел… и почитал за счастье. Да… и так мне хотелось, чтоб они меня признали, поверили… и стал играть с этим щенком, а он боялся, отбегал. Хотя играть хотел страшно… и приставал к Пёстрому, а тому не до игры было, он стоял и еле хвостом шевелил… от старости… Я присел, обнял Пёстрого, спрятался за ним и через его спину стал рукой так вот, – Андрей показал, – трясти, подманивать… и щенок побегал-побегал, а потом подошёл и стал играть с ней. Прихватывал, покусывал, трепал, несколько раз даже носом ткнулся… мокрющим, но стоило мне привстать и показаться – отбегал, как ужаленный, и носился кругами, лаял: просил… чтоб я спрятался!

7

Утром Андрей долго приходил в чувство, брился, набивая нижнюю губу языком, от чего получалось козлиное выражение, и, как всегда, порезался. Женя свозил брата по делам, а вечером, поставив машину, они поехали в гости. Маша, как положено, ожидалась позже.

Олег был крупный малый с белесыми, будто склеенными, бровями и щетиной цвета опилок. Андрей разулся и по-хозяйски в носках протопал на кухню, сделанную в древесно-производственном стиле – немного дерева и много металла, нержавейки, чуть мутной и будто затёртой. Пол подогревался, и Женя почувствовал это сквозь тонкие тапочки.

– Вот познакомьтесь, Таня.

– Здравствуйте, – она поднялась, загасив сигаретку, – всё готово, мы вас ждали.

До этого она сидела на стульчике у кухонной стойки, на ней были чёрные в обтяжку брюки до колен. Она качала ногой и курила сигаретку… С головы антеннками свисали тонкие белые косички. Чуть раскосые глаза, прозрачные, в заячью розовинку, улыбались.

Уселись за стол, и Женя сразу отметил наклонные стопки рельефной жилистой отливки. Из-за косого нижнего среза они напоминали не то копытца, не то грибные ножки и будто выросли на склоне. Олег достал морозную бутылку. Под его пальцами она мокро темнела. Едва потекла водка в косые стопки, задрожал Женин телефон:

– Секунду… да, да, конечно, хорошо, я сейчас спрошу. Олег, объясни Маше, как проехать… Сейчас Олега дам.

– Да, Маша, это Олег, здравствуйте, – с солидной осторожностью начал Олег. – Вы как поедете? Угу. Так… галерею Лучано Схриналли знаете? Тут ещё такое скопление павильонов… Потом журнал «Тит» и какой-то мегакуршоп… А за ними такая башня справа… Да. Не за что. Женю дать? Понял. А что передать? Женя, веди себя хорошо. Что? А-а… и не говори про машины. Ждём…

Андрей вышел покурить, а Женя закусил ломтиком сёмги в оливковом масле и вкрадчиво спросил:

– Олег, а какая у тебя машина? Таня с Олегом засмеялись.

– «А-восемь».

– «Авоська»?

– Авоська… хм… Я не знал.

– «Авоська»… – воодушевился Женя, – есть «галяваля»… «гелик» в смысле… Здесь тоже ребята не дураки. Но наши, сибирские, всё равно лучше названия.

– Как это? – спросила Таня. Женя отщипнул виноградину.

– Допустим, что такое виноград?

– Ну, такая ягода.

– «Виноград» – это «ниссан-вингроуд». А есть ещё «фунтик» – «тойота-функарго»… Такая маленькая и очень объёмистая… много входит… винограда…

– Хочу «фунтик», – сказала Таня.

– Так! Всё! – врываясь, закричал Андрей на Олега с Таней, словно они пропустили гол. – Смотри, чо творит… Тихой сапой… Освоился… В деревеньке…

– Жень, а вы первый раз здесь? И как вам деревенька? – спросила Таня.