Тойота-Креста

Настал вечер пятницы, которой Женя всегда ждал с волнением и страхом, боясь, что Маша не сможет и что-нибудь случится с её работой, машиной, настроением. И если до приезда Андрея можно было залечь в оцепенении в пустой квартире, то теперь брат всё видел и понимал.

Маша позвонила сама:

– Я еду в телецентр, у нас там надолго… и завтра тоже непонятно…

– Мы что – и завтра не увидимся?

– Ну как ты не понимаешь? Эти выходные… за них столько надо успеть… и потом… у меня ещё есть квартира, которую я очень люблю и которой мне надо позаниматься…

– Пока, – сухо сказал Женя и повесил трубку. На рабочую почту он написал ей письмо, выключил телефон и с Андреем уехал к Олегу на дачу. В воскресенье к вечеру он не выдержал и телефон включил. Позвонила Маша:

– Привет. Слушай, я тут вешала шторы, и у меня карниз упал… я так ударилась… Ты мне поможешь… в четверг? Я отпрошусь…

– Конечно, помогу. Да. Слушай. Я тебе на работу письмо написал… Наутро она снова объявилась, голос вибрировал:

– Привет, если б я прочитала раньше, то не стала бы звонить. Нам надо встретиться.

– Я тут помогаю Андрею, здесь есть место одно, называется… «Берлога», когда ты можешь?

– Давай в четыре.

Приехала летящая. В дрожи, азарте, сиянии неслась по пустой «Берлоге»:

– Да… Посадите нас куда-нибудь… Нам надо поговорить… Девушка-распорядитель трепетала.

– Нет, здесь не годится! Что это за скатерть! Ужасное место! И музыку сделайте потише… И свет убавьте… Да, так… Большое спасибо…

– Маш, ну она не виновата…

– А кто, я виновата? «Больше не звони»… Ну разве так говорят? А?

– А как говорят?

– Ну… что-нибудь такое… вроде… «я запутался» или «мне надо подумать»… – Она чуть улыбнулась. – Нет… ты, конечно, правильно забеспокоился… потому что так тоже невозможно…

– Я так не могу… – Он попытался взять её руку. – Ты каждый день… у меня себя отнимаешь… Я не могу это выносить. И ещё этот фильм…

– Так, – отрезала Маша, – давай сразу. Про фильм. Ты знаешь: у меня правило, я привыкла иметь дело с мужчинами, которые сами всё решают, без меня. У которых всё… готово. Что ты качаешь головой? Тебя что-то не устраивает? Может, ты не любишь мою работу?

– Да… Я не могу слышать про эти холдинги. У вас такие возможности, а вы… только людей калечите…

– Да не смотри! Не смотри! – вскричала Маша. – Вот я плохая. Да? Ты всё время говоришь об этом… Я тебя мучаю, калечу… Тогда что ты во мне нашёл… Зачем. Ты. Тогда. Меня смотришь? Такими глазами?

– А что? Выключить тебя?

– Хм… – Маша почти улыбнулась. – Ты уже попытался. И вот что из этого вышло. – Он взял её руку:

– Мы едем в Египет?

– Да. Ты же купил ласты… – Маша ещё потеплела. – Ну ладно, всё, пора идти, – она покачала головой, взглянув на часы, – ещё же надо билеты выкупить… Мы встретимся, я тебе паспорт отдам, ты сделаешь?

– Да, тут Олег уезжает, он пригласил нас… Какой-то в центре у него любимый кабачина… азербайджанский, кажется… Пойдём?

– Он ходит в такие ужасные места? Ну, хорошо… ты только скажи заранее…

– Я говорю заранее – во вторник в семь часов.

Когда они вошли в ресторан, Маша, против обыкновения приехав раньше, уже сидела в отдельном кабинете, куда определил её Эльшад, распорядитель, полный и внимательный человек, старый знакомый Олега. В этой прохладной каюте с большими окнами она ждала напряжённой и странной птицей и, когда рассаживались, постаралась оказаться не рядом с Женей, а напротив – так ему показалось. Были Андрей, Таня, Олег и Женя.

– Машка, ну что… когда он тебя забирает в Сибирь? – светски-весело спросила Таня.

– О чём ты говоришь? Мы до Египта никак не доедем…

Андрей был особенно насуплен. Он опять что-то не поделил с Григорием, который снимал теперь про тюрьмы и, по Машиному выражению, «таскался по всяким Вологдам».

Началось всё мирно, подошёл Эльшад, поздоровался со всеми двумя руками и некоторое время обсуждал с Олегом меню. Принесли большое блюдо с зеленью, лепешки и «саш-кебаб» – вкуснейшую смесь из бараньих почек и прочих потрошков, которую подали в большой сковородке вместе с горелкой, и она дозревала у всех на глазах, шипя и источая дымные запахи. Ещё были старого образца бутылки с дюшесом.

Андрей сидел, опустив глаза, подцепляя перчики и изредка покуривая, и даже попытался сострить по поводу закуски: мол, Сашке баб, а Женьке водки, ха-ха. И снова сидел с невинным видом, усыпляя бдительность, потому что через час все с криками обсуждали его с Григорием Григорьевичем рознь, и водка лилась рекой.