Читаем Толерантность или Россия полностью

Чтобы там не говорили, но толерантность не является изначально присущим человеку качеством. Этнографы, которые продолжают изучать примитивные племена Австралии и Папуа-Новой Гвинеи, показали, что каждое маленькое племя только себя считает настоящими людьми. Кто же тогда все остальные? Тут уже могут быть варианты. Иногда это просто такие животные. Пускай они внешне похожи на людей, руки, ноги, черты лица. Но это ничего не значит. Ну и отношение к этим чужакам соответственное. Почему бы при случае и не полакомиться их мясом? Чем они лучше, ну или хуже тех же самых кенгуру?

Иногда же представители чужого племени объявляются выходцами с того света, пришельцами из страны мёртвых, страшными колдунами. Судя по всему, в эту категорию попадают чужеземцы, относящиеся к сильному племени, которыми полакомиться будет не так просто, уж скорее следует беспокоиться, чтобы самому не попасть на обед в качестве основного блюда.

Мы знаем, что и у греков, и у славян были специальные обряды для тех, кто вернулся из плена или далёкого путешествия. Они должны были пролезать между ног у какой-нибудь почтенной женщины, что символизировало воскрешение, новое рождение после возвращения из страны мёртвых.

Понятное дело, что ни о каком терпимом отношении к обычаям и традициям чужаков не могло быть и речи. Ну а какое отношение может быть к тем, кого вы считаете едва ли не ожившими мертвяками, которые просто притворяются людьми, а так только и ждут, как бы полакомиться вашей кровушкой.

Да что там дикари. Русские цари ещё в XVII веке после допущения к руке иноземных послов демонстративно мыли руки в серебряном ковше. Смывали с себя иноземную нечистоту, которая могла исходить даже и не от людей вовсе.

Правда в большинстве случаев и особой возможности познакомиться с чужими обычаями не было. В то время пока вас волокут к жертвенному алтарю или привязывают к вертелу – сделать это затруднительно.

Стоит упомянуть, что столь же нетолерантное отношение могло встречаться не только по отношению к чужакам. Свои соплеменники, относящиеся к другому социальному слою, могли казаться не менее неприятными.

Вспомним те же индийские касты, которые и сейчас ещё не окончательно ушли в прошлое. Для брахмана даже мысль о прикосновении к неприкасаемому противна. Он скорее отрубит себе руку, чем примет ею помощь от человека низкой касты. Естественно, что и здесь не может идти речи ни о какой толерантности. Обычаи внутренних чужаков вызывают не меньшее отвращение, чем иноземные традиции.

Сложно сказать, кто был первым толерантным этносом в истории. Скорее всего, пальма первенства здесь, как и во многом другом, должна принадлежать всё-таки грекам.

Дело здесь опять же не в каких-то уникальных национальных особенностях, а в природно-социальных условиях. Территория Греции была не идеальна для злакового земледелия и не могла прокормить значительное число населения. Выход оставался один, проверенный тысячелетиями – внешняя экспансия. Если не хватает своей земли – всегда можно захватить какую-нибудь подходящую чужую.

Но была у Греции одна особенность. Собственно никакой Греции и не было. По крайней мере, в политическом плане. А были небольшие города-государства полисы, каждый со своеобразной системой управления, традициями, денежной системой и так далее. Нет, греки, конечно, осознавали в какой-то степени своё единство, что они говорят в принципе на одном языке, верят в одних и тех же богов, но вот для создания единого государства всего этого не хватило.

Разумеется, такой вот маленький городок не мог рассчитывать на захват сколь-нибудь значительной территории. Но греки потому и вошли в историю как прародители едва ли не всей европейской цивилизации, что нашли выход из такой вот, казалось, безвыходной ситуации.

Они начинают экспансию в весьма своеобразной форме, получившей название колонизация. Греческие колонии ни коим образом не стоит путать с колониями, которые возникали у европейских держав после эпохи великих географических открытий, и представляли собой порой огромные территории, иногда полностью заполненные переселенцами, практически под ноль списавшими коренное население – Австралия, например, или хотя бы с абсолютно покорными туземцами, не имевшими никакой самостоятельности на своей же родной земле. Пример – Индия.

Греки же просто переносили свой опыт существования полиса в новые условия. Небольшая группка переселенцев искала относительно свободные приморские территории, где могла бы воспроизводить опыт хозяйствования привычный для далёкой родины.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 3
Россия между революцией и контрреволюцией. Холодный восточный ветер 3

Эта книга — взгляд на Россию сквозь призму того, что происходит в мире, и, в то же время — русский взгляд на мир. «Холодный восточный ветер» — это символ здоровой силы, необходимой для уничтожения грязи и гнили, скопившейся в России и в мире за последние десятилетия. Нет никаких сомнений, что этот ветер может придти только с Востока — больше ему взяться неоткуда.Тем более, что исторический пример такого очищающего урагана у нас уже есть: работа выходит в год столетия Великой Октябрьской социалистической революции, которая изменила мир начала XX века до неузнаваемости и разделила его на два лагеря, вступивших в непримиримую борьбу. Гражданская война и интервенция западных стран, непрерывные конфликты по границам, нападение гитлеровской Германии, Холодная война сопровождали всю историю СССР…После контрреволюции 1991–1993 гг. Россия, казалось бы, «вернулась в число цивилизованных стран». Но впечатление это было обманчиво: стоило нам заявить о своем суверенитете, как Запад обратился к привычным методам давления на Русский мир, которые уже опробовал в XX веке: экономическая блокада, политическая изоляция, шельмование в СМИ, конфликты по границам нашей страны. Мир вновь оказался на грани большой войны.Сталину перед Второй мировой войной удалось переиграть западных «партнеров», пробить международную изоляцию, в которую нас активно загоняли англосаксы в 1938–1939 гг. Удастся ли это нам? Сможем ли мы найти выход из нашего кризиса в «прекрасный новый мир»? Этот мир явно не будет похож ни на мир, изображенный И.А. Ефремовым в «Туманности Андромеды», ни на мир «Полдня XXII века» ранних Стругацких. Кроме того, за него придется побороться, воспитывая в себе вкус борьбы и оседлав холодный восточный ветер.

Андрей Ильич Фурсов

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Поэзия как волшебство
Поэзия как волшебство

Трактат К. Д. Бальмонта «Поэзия как волшебство» (1915) – первая в русской литературе авторская поэтика: попытка описать поэтическое слово как конструирующее реальность, переопределив эстетику как науку о всеобщей чувствительности живого. Некоторые из положений трактата, такие как значение отдельных звуков, магические сюжеты в основе разных поэтических жанров, общечеловеческие истоки лиризма, нашли продолжение в других авторских поэтиках. Работа Бальмонта, отличающаяся торжественным и образным изложением, публикуется с подробнейшим комментарием. В приложении приводится работа К. Д. Бальмонта о музыкальных экспериментах Скрябина, развивающая основную мысль поэта о связи звука, поэзии и устройства мироздания.

Александр Викторович Марков , Константин Дмитриевич Бальмонт

Языкознание, иностранные языки / Учебная и научная литература / Образование и наука
Эстетика
Эстетика

В данный сборник вошли самые яркие эстетические произведения Вольтера (Франсуа-Мари Аруэ, 1694–1778), сделавшие эпоху в европейской мысли и европейском искусстве. Радикализм критики Вольтера, остроумие и изощренность аргументации, обобщение понятий о вкусе и индивидуальном таланте делают эти произведения понятными современному читателю, пытающемуся разобраться в текущих художественных процессах. Благодаря своей общительности Вольтер стал первым художественным критиком современного типа, вскрывающим внутренние недочеты отдельных произведений и их действительное влияние на публику, а не просто оценивающим отвлеченные достоинства или недостатки. Чтение выступлений Вольтера поможет достичь в критике основательности, а в восприятии искусства – компанейской легкости.

Виктор Васильевич Бычков , Виктор Николаевич Кульбижеков , Вольтер , Теодор Липпс , Франсуа-Мари Аруэ Вольтер

Детская образовательная литература / Зарубежная классическая проза / Прочее / Зарубежная классика / Учебная и научная литература