Только не для взрослых

Деловым шагом, не прячась и не подкрадываясь, он дошел до внедорожника и заглянул внутрь. Но там, по всей вероятности, никого не оказалось, поэтому он прямиком направился к одному из гаражей и, с легкостью распахнув красную металлическую дверцу, вырезанную в воротах, вошел внутрь.

Несколько секунд я колебался. Но любопытство взяло верх.

Снег под ногами скрипел, было очень морозно. Я все еще чувствовал тошноту, а сердце от волнения колотилось.

Приглушенные выкрики послышались, когда я был на полпути. В гараже что-то происходило. Я побежал, а как только поравнялся с красной дверцей, прямо на меня один за другим вывалились три человека. Четвертого Яров выволок за шкирку и с силой швырнул на землю.

– Лицом вниз! Руки за голову! – заорал он таким голосом, что я сам едва удержался, чтобы не рухнуть лицом в снег.

Двоих из них я узнал. Они приходили с Цурканом, когда устраивали обыск. Вебкамщики нехотя опустились на дорогу.

Заметив меня, Юрий Романович ни капли не удивился.

– Бегом за врачами! – приказал он, и я помчался к неотложке.

Яров продержал вебкамщиков на дороге до ее приезда. Но они мешали подъехать, поэтому ему пришлось перегнать их на другую сторону и выстроить лицом к стене.

Вылезать из машины скорой помощи я не стал на случай, если Юрию Романычу придет в голову отослать меня отсюда. Но, когда через минуту врачи вернулись за каталкой, я чуть было сам не выскочил следом за ними. И, прижавшись носом к затуманенному ледяному стеклу, попытался различить, что происходит снаружи.

В груди все горело и подступало к горлу тяжелым комком. Я мог бы списать это на бессонную ночь, страх, вымотанность или нервы, но все было не то.

Однажды я уже пережил гибель Тифона, когда увидел, как во время пожара проваливается крыша дома. В тот момент мое сердце чуть не разорвалось от ужаса, теперь же я чувствовал холодящее замирание с примесью надежды.

Однажды Тифон сказал, что видеть в опасности других людей, особенно близких, гораздо страшнее, чем находиться в ней самому.

Что бы я делал, случись с ними нечто безвозвратно плохое? Что-то по-настоящему жуткое и конечное? Я не мог представить эту Вселенную без него. Он был той нерушимой силой, тем самым законом природы, который вечен и не подлежит сомнению. Исчезни он – исчез бы и я. Обнулился и перестал существовать.

Когда Трифонов ушел в армию, я, конечно же, скучал, но при этом был твердо уверен, что могу спокойно жить дальше, потому что где-то там есть парень с татуировкой черного дракона на шее, который, подобно Атласу, прочно держит это небо на своих плечах.

Вспомнил, как мы лежали под звездным небом возле озера в заброшенном лагере и фантазировали о будущем, как стояли в предзакатном розовом поле и наполнялись душой мира и как он, валяясь на дороге, плакал из-за Зои. Вспомнил кошек из лагеря, урчащих в его постели, и влюбленную в него собаку Макса. Вспомнил, как все разы, когда по справедливости я заслуживал трепки, он наказывал меня одним только взглядом, и это было болезненнее любого удара. Как мы ходили после школы смотреть футбол и как я ездил к нему в больницу, и мы с Зоей молились, чтобы он смог хотя бы ходить.

Я чувствовал, что меня развозит, но ничего не мог с этим поделать. Твердил себе, что все хорошо, все в порядке, но щеки пылали, а из носа текло.

И только я успел хорошенько утереться рукавом, как боковая дверь машины с грохотом отъехала и врачи втянули внутрь салона каталку. На ней, накрытый двумя куртками, лежал бледный как мел Ярослав. Его глаза были закрыты, но по подрагиванию ресниц я понял, что он жив. Врач попросил меня сдвинуться и зафиксировал каталку на специально приспособленном месте.

– Как он? – шепотом спросил я.

– До больницы дотянет, – неопределенно ответил тот.

– А остальные?

– Там только один.

– С драконом?

– Угу.

– Живой?

– Сам посмотри. – Врач кивнул, и я поднял голову.

Облокотившись о дверь, стальным немигающим взглядом исподлобья на меня смотрел Трифонов. Все лицо его было разбито в кровь и уже замазано какой-то белой мазью, на плечах небрежно болталась куртка старшего Ярова.

– А… Значит, вот кто притащил Романыча, – хрипло протянул он. – Понятно.

– Тиф, прости. – Я шмыгнул носом. – Я не мог по-другому.

– Ладно, с этим потом. Поезжай тогда с Яриком ты, а я останусь. Подстраховать.

– Юрия Романовича?

– Он, конечно, и один с ними нормально управляется, но, пока этих гнид не увезут, я не успокоюсь.

– Тебе тоже нужно в больницу, – сказал ему врач. – У тебя нос сломан и, возможно, внутренние повреждения.

– Он уже три раза был сломан. А повреждения регенерируются. – Тиф подмигнул мне подбитым глазом. – Я же Терминатор.

– Ну что, едем? – крикнул водитель, заводя мотор.

– Ща, пять сек. – Трифонов проворно заскочил в салон и, склонившись над Ярославом, потряс его за плечо: – Эй, чувак. Два-один.

Глаза Ярика приоткрылись, и затуманенный взгляд остановился на лице Тифона.

– Что? – произнес он одними губами.

– Два-один, говорю. В следующий раз ты меня спасаешь, бро.

Ярик криво усмехнулся и снова закрыл глаза, а Тифон обернулся и протянул руку мне:

– Спасибо!