Только не ты + бонус

Мои фотографии, достаточно четкие, одна со спины в полусогнутом виде, другая ан-фас. Мое сонное лицо в обрамлении спутанных волос. Позирует!!! Они сошли с ума??! Кто позирует в таком виде??

— Что это… — еле нахожу голос, — где это… в сети…?

Ник наклоняется ближе и кладет руку на мое колено.

— Это везде.

— Люкас, ты выложил видео? — В моем голосе почти нет укора, только усталость.

— Нет! — отвечает испуганно. — Кто-то делал запись во время эфира.

— Ты мне не сказал!

— Сначала я не знал, а потом… испугался… не стал тебе говорить. Думал, обойдется. Я же не знал о Кофегейте! А сегодня тебя не было дома.

Открываю страничку поисковика и печатаю свое имя. В глазах рябит от волнения и от количества страниц. Я беспорядочно нажимаю на ссылки, выхватываю взглядом отдельные строки…

«…стажерка не преминула воспользоваться недавней популярностью, чтобы продемонстрировать свои несомненные достоинства в сети…»

«… ни перед чем не остановится, чтобы поддержать сомнительную популярность после недавнего скандала…»

«…по словам соседок, расчетливая искательница славы, имевшая виды на Александра Гранда, директора компании. Коринна, стажерка из Праги, сказала: «Алена — заносчивая и замкнутая девушка, мы почти не общались. По вечерам стажерки собирались вместе, чтобы поболтать и поиграть в игры, но Алена не участвовала…»

Игры, е-мое. Опять игры. «Из двух зол».

«…соседка, Ева из Варшавы, сказала: «Алена приехала в Лондон, чтобы выйти замуж за богатого мужчину, и она с первого дня выбрала Александра Гранда и пыталась привлечь его внимание. Несмотря на ее ухищрения, директор компании не поддавался, а в таких ситуациях женщины иногда опускаются до мести…»

Задерживаю дыхание и провожу ладонью по лицу. О соседках думать противно, о моей репутации тоже, и в данный момент меня больше всего волнует мысль о бабушке. Надо срочно ей позвонить. Я обещала обо всем рассказать при встрече, но эту волну кризиса бабушка не переживет.

— Алена! — шепчет Люкас. — Прости меня, пожалуйста! Я ничего не мог поделать. Тебя опознали по имени и по фотографиям, ведь о тебе писали в сети и в газетах. Я ж не знал!

Ладонь Ника на моем колене. Я сбрасываю ее и потерянно смотрю по сторонам.

Мне жутко.

Кожа заледенела от мурашек.

Мне не хватает воздуха.

Хочется выпрыгнуть из моего тела, из этой дурацкой жизни. Выбежать в холодный Лондонский день и никогда не возвращаться.

Я думала, что упала на дно, но земля разверзлась под ногами, и я снова лечу вниз.

Желудок сжимается в огромный камень, становится все тяжелее. Я прикладываю руку к горлу, и Люкас выбегает из комнаты, тут же вернувшись с пластмассовым ведром.

Я не могу добраться до туалета, нет сил. Падаю на колени, и меня тошнит, выворачивает в оранжевое ведро с вонючей тряпкой на дне.

Я выталкиваю из себя происшедшее, отторгаю его.

Все тело сокращается, изгибается, ноет от напряжения. В желудке пусто.

Чья-та теплая рука лежит на моей спине, кто-то собрал мои волосы в хвост.

Я с трудом поднимаю голову, и Люкас подносит к моим губам стакан воды.

— Оставьте меня! — прошу хриплым басом, но мужчины не двигаются.

— Пей! Когда мне будет плохо, ты тоже поможешь! Мы теперь соседи, — шепчет Люкас.

Я собираюсь напомнить ему, что скоро уеду, не отплатив за помощь, но отвлекаюсь на Ника. Тот гладит меня по спине.

— Послушай, Алли, это не конец света. Такое дер+мо случается, надо пережить и переждать, — говорит он уверенно. — Будет плохо, тошно, но ты выдержишь. Поверь на слово, невозможно предугадать, чем обернется скандал. Например, твой бывший начальник, Гранд, вывернулся из жуткого дерьма без особых проблем.

Да, я знаю, что Ник прав. Это всего лишь временный океан дерьма, вылившийся мне на голову.

Делаю несколько глотков воды.

— Мама советовала сразу чистить зубы, и тогда станет лучше, — говорит Люкас. Мальчик-мужчина.

Я послушно поднимаюсь и, взяв с собой ведро, выхожу из комнаты.

Полощу рот и горло, чищу зубы, смотрю в зеркало на незнакомое лицо, покрасневшие глаза, отечные веки.

Это не я.

Такое не может случиться со мной. Чтобы столько всего подряд… это невозможно.

Ник стучится в дверь ванной.

— Эй, ты там не заснула?

Я открываю дверь.

— Мне кажется, я на дне, — говорю тихо, потом вдруг начинаю смеяться. Истерически, всхлипывая. — Я надеюсь, что я на дне, что хуже уже не будет.

Ник берет меня за руку, ведет в комнату и садится рядом на постель. Он открыл окно, и в комнату врывается ледяной Лондонский воздух с запахом весенней грязи и бензина.

— Нет, Алли, извини, детка, но это еще не дно. Считай это эпидемией безумия. Она пойдет по нарастающей, и только когда ты решишь, что больше не в силах выносить этот кошмар, понемногу начнет стихать. Ты не сделала ничего предосудительного…

— Они пишут, что я нарочно зашла, чтобы продемонстрировать свой зад!