Только про девчонок

Лешка, недоумевая, громко спросил:

— Меня? А за что меня?

Все засмеялись — уж больно смешно получилось у Лешки: «А за что меня?» Сказал так, будто его хотят наказать.

— Выходи, Сапожников!

Лешка вышел. Взял коробку поменьше Ваняткиной и, не отходя от стола, раскрыл. В ней лежал комплект деталей транзисторного приемника.

Корреспондент снимал, а Лешка чесал затылок: не знал, что делать с подарком. Не приходилось ему собирать транзисторы. Но, как говорят, дареному коню в зубы не заглядывают. Он сказал «спасибо» и сел к Ванятке.

То, что Лешка увидел в Ваняткиной коробке, было такой ценностью, что этого не стоили ни приемник, ни набор автоматических ручек, которые получила Натка, ни шоколадные конфеты, полученные Шуркой… В коробке лежали новенькие ласты, маска и пистолет для подводной охоты.

Илья Иванович вслух пожалел о том, что начал собрание с награждения. Ребят было не унять. Ваняткина награда пошла по рукам. То в одном месте, то в другом слышалось: «А что это? А зачем?» Больших трудов стоило угомонить ребят, чтобы перейти к самому важному вопросу — хлебоуборке.

Хлебоуборка началась. Братья Аржановы разделились. Федор сел на комбайн, а Степан остался на тракторе. Как и в прошлом году, один из них будет обмолачивать хлеб, а другой вслед за комбайном начнет пахать землю.

Хлеба в этом году много. Хороший хлеб. Поэтому на уборке всем найдется дело.

Комсомольское собрание принесло Ванятке еще одну неожиданность: Илья Иванович назначил его школьным звеньевым. Может быть, и не согласился бы он на звеньевого, если бы не выскочила со своим языком Натка.

— Я предлагаю сделать два звена: одно — из мальчишек, другое — из девчонок!

— Не вижу нужды в таком разделении, — возразил Илья Иванович.

Как галки, загалдели девчонки:

— Мы свое звено сделаем!

— Не нужны нам мальчишки!

— Мы их на соревнование вызываем!

Илья Иванович сдался.

— Если так, то выбирайте себе звеньевого.

— Натку выбираем!

— Ты когда, Натка, в город уедешь?

— В конце августа…

— Хорошо, ребята. Вы будете работать до половины августа. А после к школе начнете готовиться…

Только дома, обдумав все, Ванятка пожалел, что согласился. Конечно, это здорово — быть звеньевым. Но… как же Громок с золотыми подсвечниками? Терпеть до половины августа? И это когда в руках полное подводное снаряжение?

У Наты другие заботы. Тоже не подумала, выскочила со своим предложением… С чертом ничего не ясно. И травы еще не собраны.

Бабушка ее успокаивает:

— Я помогу. Соберу и насушу.

— Мне самой хотелось. Узнать, какие они, травы.

— Завтра вы еще не начнете работать, сходим.

— И я с вами, — сказала Шура.

— Разве можно козе без хвоста быть? — улыбнулась бабушка и спросила: — Что ж ты змея-то своего не делаешь? Хвалилась: я, я!

— Сделаю, — сказала Шурка, спохватившись: — Я совсем про него забыла. — Тут же достала из портфеля старую «Пионерскую правду» и стала изучать нарисованные там образцы змеев.

ВОТ ОН, ВОР!

Лешка Сапожников прямо-таки проглотил тетрадь с Наткиными записями. Прочел раз, снова принялся, а потом решил переписать в свою тетрадь самое интересное:

«Светлячок… Этого паучка знает каждый из нас. Поздним темным вечером мы видим в траве зеленые фонарики. Мы ловим их, смотрим на них и удивляемся — живые фонарики! Удивляемся и не подозреваем, что светлячки есть еще более удивительные. В тропиках, например, есть такие светлячки, что если их несколько штук бросить в стеклянную посудину, то они будут так светить, что можно будет читать книгу…».

На этом месте Лешка задумался: «И почему так несправедливо получается? Самое интересное живет не у нас. Лучше бы наши светлячки поселились в Южной Америке, а ихние — у нас. Тогда бы можно было набрать этих светлячков, посадить их в четверть с длинным горлом — и получилась бы мировая лампа! Тогда запросто опускайся с ней на дно Громка и ищи золотые подсвечники даже ночью…»

Потом Лешка читал записи дальше. И захотелось ему насовсем оставить у себя эту тетрадь. Но отдавать придется. Ната уже выпытывала у Ванятки, не он ли взял? Ванятка отказался: нужна ему какая-то тетрадь!