Только вернись

Она пишет мне каждый раз с нового номера… Хочет открыться, но продолжает заметать следы. Сердце грохочет, как двигатель старого грузовика… Мне волнительно и страшно не за свою жизнь, а за будущее Милочки. Что этой женщине нужно?

Аккуратно выполняю ее приказы. Сажусь за столик и жду нежеланную гостью. Она подходит почти незаметно – мягко ступает по мраморному полу кафе и плюхается на цветастый диванчик, словно мы близкие подруги.

– Ну, привет, Лера. Или тебе больше нравится мое имя? – хищно прищуривается она.

Красивая, даже слишком… Ее лицо кажется мне до боли знакомым – совершенно точно, мы раньше встречались, но где?

– Ты… Вы…

– Мы слишком близки, чтобы на вы, – хмыкает она. – Я Каролина Дмитриевна Чацкая, настоящая. Та, которую стерли с лица земли в угоду тебе.

– Я ничего не знала, клянусь дочерью.

– Никогда не клянись, Кара. Это неприлично.

– Чего ты хочешь? Просто скажи…

– Вернуть свое имя. И свое наследство, которого меня лишил твой мерзавец-дед.

– Прости, я ничего не знала о тебе… – лепечу хрипло. – Ты его дочь?

– Да, внебрачная и позорная, как выяснилось. Он без причин лишил меня наследства и насильно закрыл в специальном учреждении. Я жила там почти семь лет.

– Значит, он принял такое решение, когда я сбежала из города? Странно… Я ничего не знала. И не понимаю причин такого поступка. Может, ты мне объяснишь?

– Некогда. И нет желания. Завтра ты вернешь мне все, Кара. Так и быть – оставайся мной… Но без моих денег.

Глава 41

Каролина.

– Без твоих денег? – удивленно вскидываю бровь. – Я почти семь лет горбатилась, чтобы стать кем-то… Доказать себе и окружающему миру, что я не грязь под ногтями, не ничтожество, которое можно взять и… стереть с лица земли! Я училась, Каролина, много училась… Ни одной копейки, что оставил мне дед, я не потратила на развлечения. Моей целью было…

– Знаю, Кара, знаю… – снисходительно вздыхает она. – Ты хотела наказать этого ублюдка, из-за кого тебе пришлось бежать… Ну и что, как месть? – прищуривается она. Нависает над столом, полная готовности слушать мои откровения.

А нет никакой мести… Есть я и моя дочь… Но, отчего-то вопрос Каролины заставляет сердце мучительно сжаться… Есть еще Глеб – отец моей дочери и мой муж. Мужчина, при мыслях о ком, душа наполняется горечью и сладостью одновременно… Сладкий яд… Горький мед… Что угодно, только не равнодушие… И мне до чертиков неприятно, что она смеет задевать близких мне людей… Говорить о них, скривив в пренебрежении губы, сощурив глаза или изобразив на лице брезгливую мину.

– А нет никакой мести, Каролина, – выдыхаю я. – Есть моя семья – Глеб и Милана.

– И ты не хочешь стереть его в порошок? Так нравится быть под ним? – ее подбородок странно подрагивает, глаза сверкают недобрым огнем. Складывается впечатление, что не я пострадала от семьи Вяземских, а она…

– А тебе какое дело до моих отношений с ним? Не понимаю… Может, объяснишь? Или у меня сложится впечатление, что ты любишь воевать. И наблюдать за теми, кто воюет. Кара, я повзрослела. Оставила прошлое и хочу жить дальше. Послушай, мы ведь не чужие друг другу, так? Кто я тебе? Наверное, единственная родственница во всем белом свете? Но ты упорно хочешь причинить мне боль. Каролина…

Протягиваю руку и неловко касаюсь ее сжатой в кулак руки. Каролина одергивает ее, как от паутины или чего-то липкого…

– Не смей играть со мной, – шипит она. – Я давно не верю всем этим разговорчикам про семью, любовь и прочее. Я наблюдала за тобой, Кара… Хотела ошибиться и отыскать в тебе что-то родственное – воинственность, смелость, стремление к справедливости. Но ты растеклась перед этим красавчиком лужицей и раздвинула ножки. Да, он хорош, даже очень, но… Ты не должна была его прощать!

Рот Каролины искривляется, превращая ее миловидное личико в капризную маску. Она наказала меня за Глеба! Вот оно что… Следила за нашими отношениями, а когда поняла, что мое сердце оттаяло, похитила Милу… Она куда безумнее, чем я думала. И куда опаснее…

– Я не должна делать то, что хотят другие. И ты не должна… Давай каждый будет жить как хочет? По совести и…

– Я живу по совести. Справедливым было тебя убить, даже не знаю, почему дала слабину? – недрогнувшим голосом произносит она.

– Потому что в тебе есть человечность. Кара, я не виновата перед тобой. И я искренне хочу стать тебе близким человеком, родственницей, сестрой, если захочешь. Прекрати войну.

В ее взгляде что-то меняется – она словно раздумывает над моими словами… Но наваждение быстро рассеивается, сменяясь прежней воинственностью.

– И не подумаю. Делай операцию, Каролина. А потом я решу, как поступить с фирмой. Ты должна вернуть мне наследство.

– Фирма – это мое детище, Кара. Я могу дать тебе стартовый капитал, но отдавать фирму – безумие… Я много лет поднимала ее и…

– Плевать! Будем считать это моральной компенсацией за мои страдания.