Читаем Только звезды нейтральны полностью

- Попытаюсь это сделать, товарищ адмирал, - сказал Краснухин. И тут же, пользуясь случаем, пожаловался: - Не знаю, как быть. Одолели меня англичане. Вы подарили английскому адмиралу балалайку, а мы совсем лишились покоя. Он хочет научиться играть и просит найти ему преподавателя, притом не простого музыканта, а виртуоза струнных инструментов.

- Неужели трудно найти такого человека? - удивился адмирал.

Краснухин немного смутился и тут же добавил:

- Есть у нас один балалаечник. Сергеев. Я его туда решил командировать. Он выучил английского адмирала играть песенку «Синий платочек», а больше сам ничего не знает…

- Да, тяжелый случай! - согласился Головко. - Ну ничего, вы там что-нибудь придумайте, а то неудобно, надо его чем-то занять…

Получив множество разных заданий, Краснухин ушел. Вице-адмирал Головко снова занял свою излюбленную позицию. Как только перед окном появился заместитель начальника оперативного отдела капитан первого ранга Иванов, Головко опять приоткрыл форточку и крикнул:

- Георгий Семенович! Прошу ко мне!

Иванов оглянулся, услышав знакомый голос, но сразу не разобрал, где и кто его зовет. Увидев в окне командующего, он взбежал на крыльцо. Зашел в квартиру, снял шинель, и они долго говорили о делах, о боевой работе. Головко выкладывал свои мысли, накопившиеся за эти немногие дни лежания в постели:

- Надо в текучке не забывать, что боевой опыт наш и других флотов после войны станут изучать в училищах, академиях. По этим материалам будут писать научные труды… Уже теперь попытайтесь сделать серьезные обобщения… Я читал отчеты нашего флагманского историка. Написано неплохо, грамотно, живо, я бы сказал: по-писательски. Но мне хочется большего, чтобы тактическая мысль там выступала на первый план…

И перед тем как расстаться, Головко взял Иванова под руку, подвел к пианино и, глядя ему в глаза, спросил:

- Ну ладно о делах, уделите мне еще десяток минут и на прощание сыграйте «Лунную сонату».

Георгий Семенович Иванов на флоте славился своей игрой на пианино. Часто после бессонной ночи и большого внутреннего напряжения садился за инструмент, и это было для него лучшим отдыхом. К этому привыкли его сослуживцы. Привык и вице-адмирал Головко - один из самых больших поклонников музыки и театра. И сейчас, сидя рядом, глядя на сильные, энергичные руки пианиста, волнуясь и вновь переживая страстную, исполненную глубокого чувства музыку, Головко искренне завидовал ему и сожалел, что сам не умеет играть.

Иванов ушел, и Головко лег в постель, почувствовав сильную усталость. Но отдохнуть ему не удалось, в передней послышался знакомый голос начальника политуправления Николая Антоновича Торика. По привычке, чувствуя себя как дома, он разделся, прошел в комнату, присел к кровати и сказал с укоризной:

- Нехорошо, Арсений Григорьевич! Арапов вам разрешил только вставать, а вы устроили тут наблюдательный пункт и придумываете себе работу. Забыли, что вы после операции. С этим не шутят…

- Ладно, ладно, - Головко поспешил перевести разговор на другую тему. - Вы это видели? - он протянул Торику газету «Краснофлотец» с очень необычным письмом, опубликованным на первой странице среди особо важных материалов.

«Добрый день, дядя Миша! Пишу я Вам свой пионерский привет. Дядя Миша, я живу в детском доме № 5, я учусь в 4 классе 63 школы Новосибирска. У меня нет ни папы, ни мамы. Я хочу с Вами переписываться. Я приехала из Сталинграда, отец у меня на фронте, и я не знаю, где он. Я пишу на имя своего отца, его зовут Миша, но я была бы рада, чтобы Вы, незнакомый мне дядя, писали мне письма. В детдоме у нас кормят хорошо, обувают, одевают и пока у нас есть все. Живем мы в глубоком тылу от фронта. Дядя Миша! Я прошу Вас, быстрее разгромите фашистов.

Пока до свидания, буду ждать ответа. Лети, мое дорогое письмо, как ласточка.

Уманская Лида. Город Новосибирск, село Бугры, Тульская ул., детдом № 5».

- С этим письмом получилось интересное дело, - рассказывал Торик. - Дяди Миши нашлись на кораблях десятками и буквально завалили редакцию письмами. А сегодня пришел ко мне офицер посоветоваться, нельзя ли ему удочерить эту самую Лиду. Что ж, я благословил его на благородный шаг…

- Правильно сделали, - горячо отозвался Головко. - А пока суд да дело, у меня есть предложение: купить и послать девочке от нас всех хороший подарок. На сей предмет примите мой первый взнос…

Головко слушает бой…



Миновали трудные времена. На фронтах обозначился перелом. Это чувствовалось повсюду, и в Заполярье тоже. Однако все понимали и другое: каждый удар по противнику здесь - эхом отзовется там, где решаются судьбы войны.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже