Толмач

– Видишь, ты уже не боишься… – покровительственно похлопал он Курбана по напряженно подрагивающему колену. – Привык.

Шаман вздохнул. Он бы боялся… если бы гораздо больше не боялся другого – взыскующего взгляда Вепря. Третий слуга Эрлик-хана тоже хотел крови, и целую неделю ехавшему в чреве железного дракона Курбану все еще нечего было ему предложить.

«Подожди, Великий! Подожди, Могучий! Подожди, Справедливый! – изо всех сил мысленно умолял он. – Уж я тебя напою-накормлю… Только подожди».

А потом поезд содрогнулся и замер, а Курбан, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, дождался, когда поручик насытится славой первопроходца, оттащил его чемодан в гостиницу, получил свой рубль на водку и, изнемогая от ужаса, кинулся по мощенной камнем улице прочь из города.

* * *

Подходящее место, а главное, подходящих к такому случаю детей Дракона Курбан искал долго. На пристани их было много, но были эти китайцы так заняты и так деловиты, что Курбан сразу же засомневался, что хоть кого-нибудь из них удастся заманить в безлюдное место. Да и где они здесь – безлюдные места?!

Он побежал дальше и вскоре оказался на городской окраине. Но и здесь его ждало разочарование: дети двухголовой птицы Гаруды – орусы тоже были заняты делом, и на все его униженные предложения отойти в сторонку, что-то купить или хотя бы просто показать дорогу, отвечали решительным отказом. И только уже за огромным, в шесть-восемь человеческих ростов, жилищем железных драконов Курбан нашел то, что надо.

Уже по спиртовому духу было ясно, что это – небольшая фабричка по производству ханшина – немыслимо крепкого китайского напитка. Укрытая со стороны дороги ивняком, она смотрелась такой уединенной, что Курбан мечтательно прищурился и понял, что торопиться не следует и Вепря лучше накормить до отвала. Когда еще такой случай представится?

Осторожно раздвигая в стороны тугие ивовые ветви, он обошел фабрику, прислушался к окрикам рабочих и решил, что начнет со складов. Достал волей богов сохранившийся в ручье старинный жертвенный нож, проверил его остроту и улыбнулся: кремниевое лезвие было все еще острым.

«Ну вот ты и дождался, Самый Неподкупный из Вепрей!»

* * *

Он настигал и резал их везде: на пропахшем плесенью складе сырья, у котлов, у мешалок. Он отыскал и поочередно принес в жертву мирно спящую в зарослях ивняка сменную бригаду. Он обнаружил и вытащил за ногу из-под груды мешков даже трясущегося от ужаса Гуна – господина всей этой фабрички. Но когда, прислушавшись к стуку своего сердца, Курбан почуял, что Вепрь сыт, у него родилось сомнение. Чего-то не хватало, причем чего-то важного!

Шаман обошел всю фабрику по периметру, заглянул в котлы, внимательно проверил ивняк – на тот случай, если кого не заметил… Он даже вышел к дороге, внимательно огляделся и скользнул взглядом по выложенной русскими белым камнем по зеленой траве надписи «СЧАСТЛИВОГО ПУТИ»… И только тогда его озарило.

Пыхтя и отдуваясь, Курбан перетащил их к дороге одного за другим. Осторожно, стараясь не испачкать кровью, развернул священную карту своей земли и наудачу ткнул пальцем в написанное самыми крупными буквами слово. Немного передохнул, а затем аккуратно, стараясь не допустить ни малейшей ошибки, выложил тела в строгом соответствии с тем, как это написано на карте.

Только тогда Курбан позволил себе вернуться на фабрику. Он дочиста выстирал бурую от крови русскую воинскую одежду в пахучем ханшине, дождался, когда одежда высохнет, вернулся к дороге и залюбовался. Шаман понятия не имел, что оно значит, но само слово «ПЕКИНЪ» выглядело очень красиво.

** *

Этим утром Кан Ся понял, что должен срочно выехать в Пекин.

– Вам нельзя, – печально покачала головой монголка, – раны не заросли. Да и мне вас отпускать нельзя – полиция спросит.

Кан Ся, кряхтя, сполз со своего ложа, хромая, подошел к ней и притянул к себе молодое сильное тело.

– Как хоть звать тебя, женщина?

– Гурбельджин… – певуче отозвалась монголка и откинула голову так, чтобы он запомнил ее лицо хорошенько.

– Спасибо тебе, Гурбельджин.

* * *

Дойти до полицейского участка она ему помогла, и вот здесь Кан Ся застрял – и надолго.

– Вы утверждаете, что вы – специальный имперский агент, – забарабанил пальцами по столу заместитель начальника полиции.

– Верно, – с достоинством кивнул Кан Ся.

– Тогда вы, вероятно, знаете, как звали вашего предшественника?

– Ли Ма, – уверенно кивнул Кан Ся.

– А вот и нет, – победно улыбнулся заместитель начальника.

– Хорошо, проведите меня к вашему начальнику, и вы убедитесь, что я прав. Уж он-то меня превосходно знает.

– Я – здешний начальник, – прозвучало от двери.

Кан Ся осторожно, чтобы не порвать швы, привстал.

– Ну, здравствуй, начальник. Помнишь меня?

– Кто такой? – мрачно поинтересовался начальник полиции.

– Представляете, ваше превосходительство, – засуетился заместитель, – говорит, что он имперский агент, а имени прежнего агента – Кан Ся – не знает.

– Так ведь я и есть Кан Ся! – возмутился Кан Ся. – Сколько можно говорить?!

Начальник возмущенно всхрапнул.

– Ты сначала в зеркало на себя посмотри!