Толстой, Беккет, Флобер и другие. 23 очерка о мировой литературе

И Родольф, и Леон, каждый по-своему, чуют, что Эмма находится в отношениях не с ними как таковыми, а с проецируемыми на них собственными стереотипами, которых набралась из романтического чтения. Только своего супруга Эмма видит таким, каков он есть, без всяких иллюзий, и за то, что он всего лишь такой, какой есть, она его презирает. Сен-Бёв укоряет Эмму за ее неспособность понять, что, если человек не в силах терпеть некоторую скуку, жизнь будет невыносима. Однако если и есть хоть одна черта, которая выделяет Эмму среди всех остальных йонвильских жен, – это ее неспособность, прямой отказ терпеть скуку в виде супруга, с которым ей уныло, и ребенка, к которому она не питает нежности.

Подзаголовок «Госпожи Бовари» – «Moeurs de province»[127]: как люди живут в провинции. Мелкие супружеские измены – всегда часть этого образа жизни. Проект, на который друзья-писатели уговорили Флобера, был призван вскрыть жизнь мелкой провинциальной прелюбодейки. Но под пером писателя эта прелюбодейка превратилась в нечто большее, в итоге взяв верх над писателем, став им.

Письма к Луиз Коле запечатлевают этот процесс. В декабре 1853 года, сразу после того, как была дописана сцена первого соития Эммы и Родольфа в лесу, завороженный Флобер пишет Луиз:

Сегодня… мужчина и женщина, любовник и возлюбленная, я ехал по лесу осенним днем, под желтой листвой, и я же был лошадьми, листвой, ветром, словами, которые произносили люди, даже красным солнцем, что вынуждало их прикрывать затопленные любовью глаза[128].

В моменты такого напряжения чувств писательство уже не сводится к поиску слов, отражающих заданный, уже существующий мир. Напротив, писательство приводит некий мир в бытие. «Все, что изобретается, – правда… Моя бедная Бовари, без сомнения, страдает и плачет в этот самый миг – в двадцати деревнях по всей Франции»[129].

Этот радикальный идеализм, который Флобер именует «эстетическим мистицизмом», на его взгляд – прямая противоположность материализму. В отличие от прозаика-реалиста, он не подносит зеркало горестям реальной жизни, чтобы тем самым сделать первый шаг к преодолению материальных причин этих горестей. «Ничто не изничтожит страдания, ничто его не устранит, – пишет он Луиз. – Наша цель [как писателей] не исчерпать их, а создать от них отдушину»[130].

В стремлении ко все более насыщенному эротическому переживанию, в любви к красивым вещам и тканям Эмма еще и эстетка, пусть и поверхностная. То, что в начале виделось как насмешливое исследование провинциальных манер, переросло в руках Флобера в сосредоточенный проект выявления героической тональности в Эмминых мелких похождениях. Вопреки сходству судеб, Эмма Анне Карениной не сестра. Наоборот, она далекая внучка Алонсо Кеханы[131]

, героя эпоса Сервантеса о провинциальной жизни. Возможно, страданиям сестер Эммы в деревнях по всей Франции нет предела, но, читая историю ее приключений, они по крайней мере могут воображать и себя знаменитыми героинями.

Прав был Бодлер: как бы двояко ни относились мы к Эмме, есть в ней «подлинное величие». Есть нечто героическое в упорстве, с каким она утверждает свое право желать вопреки ханжескому неодобрению общества, есть нечто героическое и в ее выборе между смертью и унижением.

«Госпожа Бовари» выходила серийно в журнале у друзей Флобера. Цензоры Наполеона III, науськанные взбешенными читателями, учинили разбирательства с издателями и автором на основании того, что роман оскорбителен для общественной нравственности и религии. Но цензоры недооценили оппонента. Задействовав семейные связи, Флобер созвал влиятельных сторонников. Был привлечен именитый адвокат; публика загорелась любопытством; интерес к работе Флобера лишь возрос. В конце концов истцы проиграли. Однако судьи не упустили возможности выразить свое отвращение к книге и отчитать автора за то, что он отобразил порок и оставил его без комментария.

В тот же год Бодлера осудили за оскорбление общественной морали в «Les Fleurs du mal»[132]

. Его признали виновным и оштрафовали.

Судьи поняли Флобера превратно. Настоящая мишень его осуждения в «Госпоже Бовари» – не общественная мораль или религия, а bêtise – тупость, бездумное, самодовольное принятие bien-pensant[133] мнения, предъявленного во всех главных персонажах, в том числе и в самой Эмме, но ярче всего представленного в господине Оме, городском аптекаре, которого, когда подойдет время, удостоят ордена Почетного легиона.