Том 1. Через пустыню, через гарем. Робер Сюркуф

— На диалекте курдского. Только немногие из них знают арабский.

— Курдского языка я не знаю.

— Тогда я тебе дам толмача.

— Видимо, это не нужно. Курдский родствен персидскому, а я хорошо понимаю по-персидски.

— Я не понимаю оба этих языка, а тебе самому лучше знать, нужен ли тебе драгоман… Но долго в той стране не задерживайся, не останавливайся на отдых. Быстро проскочи по их области.

— Почему?

— Иначе с тобой может произойти что-нибудь плохое.

— Что же?

— Это моя тайна. Скажу только, что для тебя может стать опасной именно та охрана, которую я даю. Пей!

Это была уже вторая тайна, на которую намекнул паша.

— Эти люди будут сопровождать меня только до Амадии? — спросил я.

— Да, так как дальше моя власть не распространяется.

— А дальше что за земли?

— Область курдов-бервари.

— Как называется ее столица?

— Резиденцией служит укрепленный замок Гумри, в котором живет их бей. Я передам с тобой письмо к нему, но окажет ли это письмо благоприятное воздействие, не могу тебе обещать. Сколько с тобой людей?

— Один слуга.

— Только один?.. У тебя хорошая лошадь?

— Да.

— Это хорошо, потому что очень часто от лошади зависит сама жизнь всадника. И было бы очень жалко, если бы с тобой случилось несчастье: ты ведь обладал одной очень хорошей тайной и открыл ее мне. За это я хочу отблагодарить тебя. Знаешь, что я для тебя сделаю?

— Что?

Он опять отпил из бутылки и доброжелательно ответил:

— Ты знаешь, что такое диш-парасси?

— Знаю. Это налог, который можешь собирать только ты сам. Я выразился очень мягко, потому что диш-парасси, «зубное вознаграждение», представляет собой денежный побор, который взимается всюду, где паша останавливается при своих поездках по стране, причем взимается за то, что он стачивает свои зубы, пережевывая пищу, которую ему должно бесплатно подносить местное население.

— Ты догадался, — сказал он. — Я дам тебе бумагу, где напишу, чтобы повсюду, куда ты приедешь, тебе выплачивали диш-парасси, и в таком размере, как будто бы это платили мне самому. Когда ты хочешь ехать?

— Завтра утром.

— Подожди, я принесу печать, чтобы сейчас же подготовить письмо!

Он встал и вышел из комнаты, слуге-африканцу пришлось нести за ним трубку, и я таким образом опять остался один. Возле места, где сидел паша, лежало несколько бумаг, которыми он, возможно, занимался до моего появления. Я быстро схватил и развернул одну из них. Это был топографический план долины Шейх-Ади. Ого! Не связан ли этот план с тайнами паши? Я не мог заняться подробнее проверкой своей догадки, потому что вернулся губернатор. Он вызвал своего тайного писца, которому продиктовал три письма: одно курдскому бею, одно коменданту крепости Амадия, а третье всем местным начальникам и прочим властям. В этих письмах говорилось, что я имею право взимать диш-парасси и жители должны выполнять мои требования, как если бы их выставляли от имени самого паши.

Мог ли я желать большего? Сверх всяких ожиданий цель моего пребывания в Мосуле была достигнута, и это чудо свершилось, если не считать моего бесстрашного поведения, одним только углекислым натрием.

— Доволен ли ты мною? — спросил паша.

— Бесконечно, о паша. Твоя доброта поразила меня в самое сердце.

— Возблагодаришь меня не теперь — позже.

— Очень хотел бы, чтобы когда-нибудь мне это удалось.

— Удастся!

— Почему?

— Это я могу тебе сказать уже сейчас. Ты ведь не только хаким, но и офицер.

— Почему ты так считаешь?

— Хаким или человек, пишущий книги, не осмелился бы посетить меня без сопровождения консула. У тебя султанский паспорт, а я знаю, что падишах иногда приглашает чужеземных офицеров объезжать его владения и сообщать ему о положении в них с военной точки зрения. Признайся, что ты один из них!

Эта ложная догадка паши могла стать мне очень полезной. С моей стороны было бы весьма неразумно опровергать ее. Конечно, я не хотел лгать и поэтому отделался следующей дипломатичной фразой:

— Не могу в этом сознаться, о паша. Если ты знаешь, что падишах посылает подобных чужестранцев, то ты, верно, слышал также, что это совершается чаще всего тайно. Могут ли эти офицеры выдавать секреты властителя?

— Нет, я вовсе не хочу тебя подбивать на такой проступок, но ты должен быть мне благодарен за сохранение твоей тайны.

— Чем же я смогу проявить свою благодарность?

— Когда ты вернешься из Курдистана, я пошлю тебя к арабам-шаммар, и обязательно — к хаддединам. Ты объедешь их страну, а потом посоветуешь мне, как можно победить эти племена.

— О!

— Да. Тебе это сделать легче, чем кому-либо из моих людей. Я знаю, что франкские офицеры умнее наших, хотя сам был полковником и хорошо послужил падишаху. Я бы попросил тебя провести разведку и у езидов, но в этом уже нет необходимости. Я знаю о них все, что нужно.

Эти слова убедили меня в верности моего предположения: собранные в Куфьюнджике войска готовы напасть на поклонников дьявола.

Паша тем временем продолжал:

— Ты очень быстро проедешь по области езидов и не станешь ждать дня, когда они отмечают свой великий праздник.

— Какой праздник?