Том 1. Детство Тёмы. Гимназисты

У Корневых все было по-старому. В дверях беззвучно показалась Анна Степановна, сделала свою добродушную гримасу и, проговорив свое «о!», стояла и ждала, пока Карташев сбросит пальто и подойдет к ней.

— Вася, Маня, — крикнула она.

— А-а! — басом приветствовал Корнев, появляясь из кабинета отца и на ходу застегивая свой пиджак, — милости просим. — Он с удовольствием пожал руку Карташеву, указал ему на кресло и сам сел.

Выскочила Маня и, вспыхнув, радостно поздоровалась с Карташевым.

Маня загорела, похудела и казалась еще привлекательнее.

— Ну что, как? — спросил Корнев.

— Слушайте, Карташев, отчего вы так рано приехали в город? — перебила Маня.

Карташев вопросительно посмотрел на Корнева.

— Ерунда все это, — сказал Корнев, — знаешь ведь…

— Бунтовщики? — весело, понижая голос, спросила Маня.

Карташев рассмеялся.

— Ерунда, — повторил Корнев и принялся за ногти.

— Спасибо, что с полицией не доставили, — сдержанно вздохнула Анна Степановна, присаживаясь на стул. Она посмотрела на Карташева, на сына, покачала головой, вздохнула и сказала: — Голубчики мои, учение опять, латынь, да то, да другое, и господь его зна, що такое, поки не выкрутят, не выкрутят все. — Она сделала энергичный жест и махнула рукой.

— Ну-с, как твои? Наталья Николаевна?

— Васенька изволили, кажется, найти прочное помещенье своему сердцу? — рассмеялась Маня.

— Манечка изволят, кажется, глупости с утра говорить! — ответил, покраснев, брат.

Он встал лениво, с удовольствием потянулся и, встряхнувшись, сказал:

— Ерунда все это… Через две недели переэкзаменовка — вы это чувствуете?

— Будем вместе готовиться, — предложил Карташев.

— С удовольствием.

— Скажи лучше — будем вместе ничего не делать, — рассмеялась Маня.

— Напрасно: я с сегодняшнего дня готов, так и дома сказал, что иду заниматься.

— Иначе бы не пустили бы? — спросила Маня.

Карташев небрежно проговорил:

— Ах, прошло то время золотое…

— Большой теперь?

— Слава тебе господи!

— Впрочем, слышала, курить разрешили? Вы с какого класса начали?

— С третьего.

— И Вася тоже?

— И Вася тоже.

Маня махнула рукой.

— Слушайте, Карташев, идем купаться.

— С удовольствием… Хотя, собственно, я не взял с собой денег…

— У нас билеты есть в купальню.

— Ты пойдешь? — обратилась она к брату.

Корнев подумал и спросил Карташева:

— Ведь воротишься?

— Слушайте, Карташев, вы обедаете у нас, а вечером мы к вам.

— Отлично.

— Накомандовала, — добродушно произнесла, появляясь, Анна Степановна вслед убежавшей дочери, — куда?

— Теперь купаться, — ответил Карташев, стоя с фуражкой в руках в ожидании Мани, — а потом к вам обедать.

— Голубчик мой. — И Анна Степановна, обняв ладонями голову Карташева, поцеловала его в лоб.

— Ну, уж мама не может. Идем, — крикнула Маня, сверкнув весело, возбужденно на Карташева глазами.

Они опять шли по звонким улицам в треске и духоте города, искали тени, щурились от ярких лучей и с удовольствием осматривали и встречавшихся прохожих, и дома, и друг друга.

— Я получила письмо от Рыльского…

Ничего нового она ему не сообщила, да и Рыльский был где-то далеко, а Маня, возбужденная, довольная его обществом, шла рядом с ним.

Они запрыгали по ступенькам широкой громадной лестницы бульвара и точно уже купались в открывшемся просторе воздуха и моря.

Спустившись, они пошли вдоль пыльного серого здания. Скрылось море на мгновенье и опять сверкнуло уж вплоть, с гаванями, с лесом мачт, с палатками купален, с белыми рядами сохнущих простынь, с ароматом моря.

— Вы мне скажете правду?

— Скажу.

— В кого вы влюбились в это лето?

— Хотел влюбиться, но она уж невеста.

— Разве можно здесь хотеть или не хотеть?

— Можно, — беспечно ответил Карташев.

— Нет, нельзя, Карташев. Вы были когда-нибудь влюблены?

— Я с трех начал влюбляться.

Из-за простынь вдруг появилась фигура учителя математики с его походкой заведенной куклы, с его обычным строгим взглядом темных глаз.

Карташев быстро смущенно поклонился и, когда он прошел, спросил с веселой тревогой Маню:

— Как вы думаете слышал он?

Они оба рассмеялись, он еще оглянулся и сказал:

— Я думаю — он хотел бы быть на моем месте.

— В каком смысле?

— Гм… гм… — усмехнулся Карташев.

Они стояли на перекрестке подмостков, откуда расходились дорожки в женское и мужское отделение.

— Ну?

— Здравствуйте, — пренебрежительно, как бы зная, что так и будет, поздоровалась Зина, выходя из купальни. За нею шли Наташа, Маня и толстая кубышка Ася.

Зина поцеловалась с Корневой, а Наташа, добродушно прищурившись, спросила брата:

— Нашел?

— Что нашел? — спросила Корнева и покраснела.

Зина только кивнула головой, Наташа, смеясь, поцеловалась с Корневой.

— Маня как выросла… похорошела, — с каким-то оттенком зависти заметила Корнева. — Мы вечером сегодня к вам хотели…

— Отлично, — ответила Наташа и, обратившись к брату, лукаво спросила: — Ты тоже вечером?

Зина только молча кивнула головой, как бы говоря: об этом и спрашивать нечего.

— Вы одни? — спросил Карташев.

— Мама теплые ванны берет.

— Что значит «нашел»? — спросила Корнева, когда прошли сестры Карташева.