Читаем Том 1. Греция полностью

Зеркала и вправду попадаются при раскопках очень часто – потому что греческие модницы просили класть их вместе с собою в гроб. Они небольшие, обычно круглые и, конечно, не из стекла, а из полированного металла: бронзы или серебра. Стекло было драгоценной редкостью – обычно цветное, а не прозрачное, оно шло на украшения и дорогие сосуды. «Оно было б лучше золота, если бы не билось!» – говорили римские богачи. Такие стекла, которые можно вставлять в решетки оконных рам, появились лишь при римских императорах. И когда в средневековой Европе изобрели наконец настоящие очки, то первое время в них были не стекла, а прозрачные камни.

САМЫЕ-САМЫЕ

Мы уже перечислили вразнобой все семь чудес света – самые знаменитые создания рук человеческих. Напомним их подряд: это египетские пирамиды; висячие сады Семирамиды в Вавилоне; статуя Зевса в Олимпии работы Фидия; храм Артемиды Эфесской, сожженный безумным Геростратом; мавзолей Мавзола Галикарнасского; колосс Родосский – статуя бога Гелиоса в родосской гавани; и, наконец, Фаросский маяк на острове перед Александрией.

Греки любили состязания – любили выяснять, кто самый-самый… Мы уже знаем, что у них был список девяти самых великих лириков; точно так же были списки десяти самых великих ораторов (Демосфен, Лисий, Гиперид, Исократ…), пяти трагических поэтов (Эсхил, Софокл, Еврипид…), пяти эпических поэтов (Гомер, Гесиод…) и так далее.

В одной комедии перечисляется, что можно найти самое лучшее для пира: повара из Элиды (там они упражнялись над олимпийскими жертвами), котлы из Аргоса, вино из Флиунта, ковры из Коринфа, рыба из Сикиона, флейтистки из Эгия, масло из Афин, угри из Беотии, сыр из Сицилии… В другой комедии такой список еще длинней: там есть и травы из Кирены, и рыба с Черного моря, и яблоки с Эвбеи, и изюм с Родоса, и финики – откуда? – конечно, из Финикии, и рабы из Фригии, и наемные воины из Аркадии.

Кто был самый худой человек? Филет с острова Кеоса: он был такой легкий, что ветер сдувал его с ног, и он должен был постоянно носить свинцовые сандалии.

Кто был самый толстый человек? Дионисий, тиран города Гераклеи: у него под кожей был такой слой жира, что он уже не чувствовал прикосновений и жил в полудремоте, а когда с ним нужно было говорить, его кололи длинной иглой.

Кто был самый зоркий человек? Сицилиец Страбон, который, стоя на сицилийском берегу, считал суда в гавани Карфагена, на африканском берегу – по другую сторону Средиземного моря. А может быть, не он, а скульптор Мирмекид, сделавший из меди колесницу меньше мухи и корабль меньше хвоинки сосны?

Кто был самый меткий человек? Индийский стрелок, попадавший из лука в перстень. Александр Македонский захотел увидеть его искусство. Тот отказался. Его повели на казнь; по пути он сказал стражнику: «Я несколько дней не упражнялся и боялся не попасть». Александр отпустил его и одарил за то, что он предпочел смерть бесчестью. А когда к Александру явился другой самый меткий человек, умевший без промаха метать вареные горошины на острие иглы, то он получил от Александра в награду за такое редкое искусство всего только меру гороха.

Кто был самый глупый человек? Афинянин Кикилион, который сидел на берегу моря и пытался пересчитать все морские волны.

Кто был самый памятливый человек? Трудно сказать. Фемистокл знал по именам всех афинских граждан, царь Кир – всех персидских воинов, посол царя Пирра Киней с одного раза запомнил всех римских сенаторов, царь Митридат Понтийский знал 22 языка, а философ Хармад мог процитировать любое место из любой книги, которую он в жизни читал («а читал он все», – добавляет сообщающий это историк).

Кто был самый льстивый человек? Некий Стасикрат, предлагавший вырубить статую Александра Македонского из горы Афон (той самой, где когда-то разбился персидский флот), чтобы она держала в одной руке город, а в другой – реку.

Перейти на страницу:

Все книги серии Гаспаров, Михаил Леонович. Собрание сочинений в 6 томах

Том 1. Греция
Том 1. Греция

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его исследований. В первый том включены работы Гаспарова по антиковедению, главным образом посвященные Древней Греции. Наряду с аналитическими статьями, составляющими основное содержание тома и объединенными в тематические группы по жанровому и хронологическому принципу, в издание входят предисловия и сопроводительные статьи к переводам древнегреческих памятников. В них предельно сжато и ярко характеризуется как творчество отдельных поэтов (например, Пиндара), так и художественная специфика целого жанра (эпиграммы или басни). Эти статьи неотделимы от собственно переводов, фрагменты которых включены в каждый тематический раздел, поскольку в понимании Гаспарова перевод – едва ли не главная форма осмысления античного наследия. Главная в том числе и потому, что своей важнейшей задачей он считал приблизить к пониманию античности максимально широкую аудиторию. Потому этот том открывается «Занимательной Грецией» – одновременно и самым «ненаучным», и самым популярным трудом Гаспарова, посвященным древности. В нем как нельзя лучше прослеживается идея, объединяющая все столь разнообразные работы ученого: сделать античные тексты и античных авторов не просто понятными, но и говорящими языком естественным и близким читателю современной эпохи.

Михаил Леонович Гаспаров

История
Том 2. Рим / После Рима
Том 2. Рим / После Рима

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Гаспаров прежде всего знаменит своими античными штудиями, хотя сам он называл себя лишь «временно исполняющим обязанности филолога-классика в узком промежутке между теми, кто нас учил, и теми, кто пришел очень скоро после нас». Он также много занимался Средними веками и особенно много – переводил. Во втором томе собрания сочинений М. Л. Гаспарова представлены работы о литературе древнего Рима и о латинской литературе последующего периода, в основном средневековой. Они предназначались для изданий разного профиля и сами поэтому имеют разножанровый характер: панорамные картины больших историко-литературных периодов, тонкие портреты виднейших древнеримских поэтов, глубокие аналитические разборы отдельных произведений. Связывает обе части тома одна из главных для Гаспарова тем – история, содержание и судьба античной риторики, а также интерес к поэзии – от Катулла и Овидия к средневековым вагантам. В этом томе, как и в предыдущем, исследования М. Л. Гаспарова сопровождаются его художественными переводами, работа над которыми велась параллельно с научными изысканиями.

Михаил Леонович Гаспаров

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Том 3. Русская поэзия
Том 3. Русская поэзия

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Во всех работах Гаспарова присутствуют строгость, воспитанная традицией классической филологии, точность, необходимая для стиховеда, и смелость обращения к самым разным направлениям науки.Статьи и монографии Гаспарова, посвященные русской поэзии, опираются на огромный материал его стиховедческих исследований, давно уже ставших классическими.Собранные в настоящий том работы включают исторические обзоры различных этапов русской поэзии, характеристики и биографические справки о знаменитых и забытых поэтах, интерпретации и анализ отдельных стихотворений, образцы новаторского комментария к лирике О. Мандельштама и Б. Пастернака.Открывающая том монография «Метр и смысл» посвящена связи стихотворного метра и содержания, явлению, которое получило название семантика метра или семантический ореол метра. В этой книге на огромном материале русских стихотворных текстов XIX–XX веков показана работа этой важнейшей составляющей поэтического языка, продемонстрированы законы литературной традиции и эволюции поэтической системы. В книге «Метр и смысл» сделан новый шаг в развитии науки о стихах и стихе, как обозначал сам ученый разделы своих изысканий.Некоторые из работ, помещенных в томе, извлечены из малотиражных изданий и до сих пор были труднодоступны для большинства читателей.Труды М. Л. Гаспарова о русской поэзии при всем их жанровом многообразии складываются в целостную, системную и объемную картину благодаря единству мысли и стиля этого выдающегося отечественного филолога второй половины ХХ столетия.

Михаил Леонович Гаспаров

Литературоведение
Том 4. Стиховедение
Том 4. Стиховедение

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности.В четвертом томе собраны его главные стиховедческие работы. Этот раздел его научного наследия заслуживает особого внимания, поскольку с именем Гаспарова связана значительная часть достижений русского стиховедения второй половины XX века.Предложенный здесь выбор статей не претендует на исчерпывающую полноту, но рассчитан на максимальную репрезентативность. Помимо давно ставших классическими, в настоящий том вошли также незаслуженно малоизвестные, но не менее важные труды Гаспарова, в соседстве с которыми тексты, отобранные самим автором, приобретают новое качество. Эти работы извлечены из малотиражных изданий и до сих пор были труднодоступны для большинства читателей.Также здесь представлены его энциклопедические статьи, где четко и сжато сформулированы принятые им определения фундаментальных понятий стиховедения.Труды М. Л. Гаспарова по стиховедению остаются в числе важнейших настольных справочников у всех специалистов по истории и теории стиха.

Михаил Леонович Гаспаров

Литературоведение

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное