Том 1. Шестидесятые

ше и могли победить всех своей двойной ненавистью,

но мы их тогда не видели дома. Когда мы их увидели

дома, они снова что-то нарушали, и боялись, и боялись

показать боязнь, чтоб не выдать себя кому-то. И пили

не с теми и обещали не то. И на нас смотрели слезящи-

мися дрожащими глазами. Они даже не претендуют на

то, чтобы о них вспоминали. Что они оставили детям…

Теперь эти отцы — мы.

Как лечат стариков

Для Р. Карцева и В. Ильченко

Кабинет поликлиники. Действующее лицо — док-

тор, бездействующее — старик.

— Здравствуйте, доктор.

— Хорошо-хорошо, папаша, на что жалуетесь, и домой.

— Знаете…

— Знаю. Быстренькуа…

— Меня по ночам что-то схватывает за талию и держит.

— Жена у вас есть?

— Умерла жена.

— Видите. Жена уже умерла… А вы на что жалуетесь?

— Знаете…

— Знаю. Быстренькуа… Вам сколько лет?.. (Загляды-

вает в карточку.) Ого! Семьдесят три! Мы точно не до-

живем. А вы чего еще хотите. Я бы уже сказал спасибо.

— Понимаете, доктор…

— Понимаю. Быстренькуа!

— По утрам. Понимаете.

— Понимаю, папаша, по утрам и по вечерам. Это все

возрастное, папаша. Иди спокойно. Не загромождай.

— Но этого раньше не было.

— Конечно не было. Вам когда-нибудь было семьде-

сят три? В первый раз. Мне когда-нибудь было трид-

цать два? Никогда.

— Может быть, послушаете?

— Что слушать? Я наизусть знаю. Ну, поднимите ру-

баху. Побыстрее, папаша. Так и быть. Не дышите, отче…

Теперь дышите, дитя мое… Теперь согнитесь пополам…

— Тяжело.

— Видите, уже тяжело. Начинаем перекличку! Рев-

матизм?

— Есть.

— Радикулит?

— Есть.

— Ревмакардит?

— Есть.

— Желудок?

— Нет.

— Все нормально, старик, все в порядке!

— Как же? Оно же?

— Оно. Оно. Возрастное оно, от времени, понимае-

те? От истечения…

— Может, выпишите что-нибудь?

— Что ж выписывать, рецепт тратить. Иди спокой-

но, папаша.

— Может быть, греть?

— А как же. Грей! Сядь на печку, приободрись!

— Паровое у меня.

— Возрастное, папаша, возрастное. Семьдесят три

года громыхал. А тут соученик в тридцать два гикнул-

ся. Иди, отдыхай, борец. Мне молодежь лечить надо.

Скажи молодому, который за сердце держится, пусть

войдет. Пожалуйста, молодой человек.

Сила слова

Для А. Райкина

Они мне сказали: «Ты, Федя, пропагандист, полтора

часа говоришь — непонятно о чем». Кому непонятно?

Вот я скажу вам, а вы мне скажите: вам понятно или

нет? Я решил сказать потому, что я старше их не по воз-

расту, а по годам. Конечно, да, конечно, надо выражать-

ся, чтоб тебя понимали и чтоб ты сам себя понимал. Да!

И чтобы все остальные — нет, не забывали о силе сло-

ва. Потому что слово — это сила, слово — это… О! Сло-

во понимает каждый, но ему нужно объяснить! Речь

пойдет о слове, о силе слова. Это сила! О чем я ниже

буду перечислять. О воспитательной работе.

Вы заглянули в цех, вас бросило в жар от холода. Вас

это устраивает? Да, не устраивает. Значит, воспитатель-

ная работа в кочегарке ведется? Да, не ведется. Там сме-

нили руководство. Парень молодой, ему двадцать четы-

ре года. Он пятьдесят третьего года рождения. Прошед-

шему тоже двадцать четыре, но он тридцать восьмого

года рождения. Конечно, да, конечно, новая метла метет

проницательно, у ей свежий взгляд. Но в каждом деле

нужен свой запевала: ты запьешь, другие, другие под-

хватят! И вот пошло, покатилось, и участок на первом

месте. Но их никто не ругает, они пару не дают! Другой

пример приведу. В подшефном колхозе двое наших по-

жинали чужие плоды, то есть грузили навоз. Погоди

смеяться. Что — га-га-га? Ну что — га-га-га?.. Слушай!

Так они вместо этого послали председателя и лошадей

матом на поля, а сами пошли на танцы.

Отставание в воспитательной работе становится

хроникальным. В конструкторском бюро на потолке

обнаружены следы неизвестного животного. А мы не

знаем, что это за животное и животное ли это вообще.

Может, это потолок протекает? Нужно людей водить

в музей и на примере первобытного человека показы-

вать, насколько мы оторвались.

Перехожу к спорту. Спортзал. Нет, фундамент —

да, стены — да, крыша — да, паровое отопление — нет,

рамы — нет, стекла — нет! Поехали в главк — вырвали

рамы, выбили стекла, оторвали отопление. Спортзал

готов. Кто висит на турнике — инспектор. Вбил два

кольца в потолок, на них что? Ни одного человека.

Вот отсюда наша хилость, и мы так будем хилять, чем

дальше, тем больше!

Перехожу к самодеятельности. Вместо того чтобы

выпимши петь и танцевать на улице, иди на сцену, ду-

рень. Мы тебе аплодировать будем. Дак нет же. Мы

свой балалаечный оркестр передали с баланса на ба-

ланс родильному дому, у них будет самодеятельность,

у нас нет. Устроили мне экзамен. Собрали комиссию.

Я говорю: «Вы хотите поставить меня в тупик своими

вопросами, а я вас поставлю в тупик своими ответами».

Нет, говорят, Федя… Меня Федей зовут. Нет, говорят,

Федя… Мне сорок лет, и все Федя. Нет, Федя! Нет, го-

ворят, Федя, ты, говорят, Федя, в состоянии пропаган-

дистом не быть. Сила в словах у тебя есть, но ты их рас-

ставить не можешь. Ты говоришь долго, Федя, но непо-

нятно о чем.

Кому непонятно? Вам понятно, нет? Вот! А они го-

ворят… Да! Все!

В век техники

Для А. Райкина