Том 10. Адам – первый человек. Первая книга рассказов. Рассказы. Статьи

Дома положил его бережно в деревянную люльку, которую мастерил все эти дни. И сел возле на табуретку. И разглаживались морщины на лице старого, и наливались прежней прекрасной чернью выцветшие глаза деда Сергея.

Вот Сашка открыл глаза и заорал на всю комнату:

– Ааа-аа!

Упал стул – мать метнулась к младенцу. Сашка жадно тянул тугую грудь.

Дед Сергей потупился, отвернулся, встал, прошелся по комнате…

И увидел часы.

Заскорузлыми, дублеными пальцами мягко потянул за цепочку.

Часы пошли.

И когда большая стрелка легла на черту полного часа, старинные часы, сработанные еще одним из крепостных пращуров деда Сергея, захрипели, и через секунду-другую наполнил комнату мелодичный звон.

Бим-бом! Бим-бом! Бим-бом!

Сашка сосал грудь, посапывая и причмокивая. А часы били.

Били они громко, на весь дом, улицу, мир.

Бим-бом!

Васькин раб

Берданка с вороненым стволом, отливающим сизоватой чернью, висит на стене. Гришка тянется к ружью, но не может оторвать голову от тяжелой подушки, которая обняла своими мягкими, по-медвежьи сильными лапами и не дает подняться. Мальчишка дергается изо всех сил и хватает ружье, но оно выскальзывает у него из рук и с грохотом падает.

Гришка открывает глаза. На полу дрожит пустая алюминиевая кастрюля, а кот Федька, сваливший ее с печки, задрав хвост, удирает в коридор.

Он боязливо поворачивается к стенке, надеясь, что, может быть, там все-таки висит ружье. Но видит жирные шеи лебедей и пальму с листьями, зелеными и круглыми, как огурцы, и толстоногую краснотелую красавицу с черной паклей распущенных волос, которая сидит на берегу синего озера в белых точках облупившейся краски. Он отворачивается от надоевшего старого ковра, нарисованного на огромном листе плотной бумаги.

Окно завешено клетчатой шалью – это мама, уходя на работу, позаботилась, чтобы сына не беспокоили мухи. Но свет пробивается в щель, солнечный столб пролег через всю комнату, в нем кружатся тысячи белых пылинок.

Гришка досадливо отбрасывает измятую простыню и выходит во двор. Влажная после ночи земля приятно холодит и щекочет босые ступни.

Солнце только вылезло из-за леса и, еще большое и багровое, качается в зыбком розовом мареве, словно переводя дух после дальней ночной дороги.

Гришка забывает свою досаду, улыбается неведомо кому и толкает ногой калитку.

Он живет на самой окраине маленького города. Их дом последний в длинном ряду улицы. Сразу через дорогу начинаются хозяйские огороды с серо-зеленой стеной кукурузы и рослыми подсолнухами, увенчанными широкими позолочеными блюдами. Многие подсолнухи уже исклеваны жадными воробьями, и от этого на их золотых головах темнеют треугольные плешины. Сразу за огородами стелется клеверное поле селекционной станции, а вдали черной каймой идет мелкий сборный лесок. Дальше ничего не видно, но Гришка знает, что за этим леском начинаются и тянутся на много километров поросшие камышом озера и болотца. Никому не известно, откуда взялись эти озера. Говорят, что в «старое время» была река, а потом повернула и ушла в другую сторону. Да это и совсем не важно для Гришки, главное, что озера есть и он ходит туда на охоту.

Хлопнув дребезжащей калиткой, Гришка побежал в поле на дальний холм. Роса еще не успела обсохнуть, и покрытые серебристой пылью листья лебеды мокрыми вениками хлещут Гришку по голым ногам.

Каждое утро он носится на свой холм, чтобы как следует покричать и покувыркаться на его плоской вершине.

Он взбегает на холм, осматривается и звонко кричит:

– Ого-го-го-го!

Набирает полную грудь тугого, плотного утреннего воздуха и кричит что есть силы, просто так: оттого, что ему всего десять лет, оттого, что на дворе лето и ему хорошо жить на земле. Накричавшись, Гришка кувырком скатывается к подножью холма. Густая мокрая трава холодными шершавыми языками лижет Гришкино тело, а он только визжит и хохочет от переполняющей его душу беспричинной радости существования.

Он любит траву и землю, мечтает о том, чтобы заиметь ружье и стать настоящим охотником. Гришка уверен, что он будет самым лучшим, самым метким и удачливым охотником.

Освеженный травяным купанием, подпрыгивая, Гришка помчался домой. У калитки он встретил Ваську-Костыля, прозванного так за длинный рост и худобу. Он похож на удода. У него острый птичий нос, который всегда блестит, и маленькие коричневатые глаза. Ваське уже пятнадцать лет. Отец в этом году купил ему одностволку, и он очень важничает, что у него ружье.

Гришку он берет с собой на охоту потому, что тот таскает на своих плечах все припасы и даже тяжелые Васькины сапоги. Если случается Ваське что-либо убить, Гришка лазает по камышам, ищет и приносит ему добычу. В награду за рабство Васька раз в неделю дает ему выстрелить из ружья. Добычей он никогда не делится, а если охота не получается, во всем обвиняет Гришку:

– Лопух, через тебя все! – говорит Васька и, длинно сплюнув, угрожающе добавляет любимую свою глупую клятву:

– Век свободы не видать! Не возьму тебя больше. – Гришка знает, что спорить с Васькой нельзя, потому что этим разозлишь его еще больше, и не оправдывается.