Том 10. Письма

Les temps sont bien tristes. L’épidémie fait à Petersbourg de grands ravages. Le peuple s’est ameuté plusieurs fois. Des bruits absurdes s’étaient répandus. On prétendait que les médecins empoisonnaient les habitants. La populace furieuse en a massacré deux. L’empereur s’est présenté au milieu des mutins. On m’écrit: «Государь говорил с народом. Чернь слушала на коленах — тишина — один царский голос как звон святой раздавался на площади». — Ce n’est pas le courage ni le talent de la parole qui lui manquent; cette fois-ci l’émeute a été apaisée; mais les désordres se sont renouvelés depuis. Peut-être sera-t-on obligé d’avoir recours à la mitraille. Nous attendons la cour à Sarsko-Sélo, qui jusqu’à présent n’est pas encore attaqué de la contagion; mais je crois que cela ne tardera pas. Que Dieu préserve Trigorskoe des sept plaies de l’Egypte; vivez heureuse et tranquille et puissé-je me retrouver un jour dans votre voisinage! et à propos de cela, si je ne craignais d’être indiscret, je vous prierais, comme bonne voisine et bien chère amie, de me faire savoir si je ne pourrais pas faire l’acquisition de Savkino, et quelles en seraient les conditions. J’y bâtirais une chaumière, j’y mettrais mes livres et j’y viendrais passer quelques mois de l’année auprès de mes bons et anciens amis. Que dites-vous, Madame, de mes châteaux en Espagne, ou de ma chaumière à Savkino? pour moi, ce projet-là m’enchante et j’y reviens à tout moment. Recevez, Madame, l’hommage de ma haute considération et de mon entier dévouement. Mes hommages à toute votre famille; agréez aussi ceux de ma femme, en attendant que je n’aie eu l’avantage de vous la présenter.

Sarsko-Sélo. 29 juin 1830. ^{111}

421. М. П. ПОГОДИНУ

Конец (27–30) июня 1831 г.

Из Царского Села в Москву.

Сердечно благодарю вас и за письмо и за «Старую статистику». Я получил все экземпляры вчера из Петербурга и не знаю, как доставить экземпляры, следующие великим князьям и Жуковскому. Вы знаете, что у нас холера; Царское Село оцеплено, оно будет, вероятно, убежищем царскому семейству. В таком случае Жуковский будет сюда и я дождусь его, чтоб вручить ему вашу посылку. Напрасно сердитесь вы на него за его молчание. Он самый неаккуратный корреспондент, и ни с кем не в переписке. Могу вас уверить, что он искренно вас уважает. Вы удивляете меня тем, что трагедия ваша еще не поступила в продажу. Веневитинов сказывал мне, что она уже вышла, потому-то я и не хлопотал об ней. Непременно надобно ее выдать, и непременно буду писать при первом случае об этом к Бенкендорфу. Холера и смерть цесаревича нас совершенно смутили; дайте образумиться.

Пишите «Петра»; не бойтесь его дубинки. В его время вы были бы один из его помощников; в наше время будьте хоть его живописцем. Жалею, что вы не разделались еще с Московским университетом, который должен рано или поздно извергнуть вас из среды своей, ибо ничего чуждого не может оставаться ни в каком теле. А ученость, деятельность и ум чужды Московскому университету.

У нас есть счетец. За мною процентов было 225 рублей; из оных отдал я вам, помните, 75 — итого остается 150, кои вы получите, как скоро получу оброк со Смирдина.

Пишите ко мне прямо в Царское, или Сарское Село. От Смирдина отделен я карантином. Ваших препоручений касательно книг покамест не могу выполнить, по многим причинам. Простите, до свидания.

А. П.

422. П. А. ПЛЕТНЕВУ

3 июля 1831 г.

Из Царского Села в Петербург.

Скажи мне, сделай одолжение, жив ли ты? что ты намерен делать? что наши? Экие страсти! Господи Сусе Христе!

Ради бога, вели Смирдину прислать мне денег, или я сам явлюсь к нему, несмотря на карантины.

Знаешь ли что? я жив и здоров.

Прощай.

3 июля.

Я переписал мои пять повестей и предисловие, т. е. сочинения покойника Белкина, славного малого. Что прикажешь с ними делать? печатать ли нам самим или сторговаться со Смирдиным? Réponse, s’il vous plait [294]

.

Жена моя кланяется твоей и желает вам здравия.

423. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ

3 июля 1831 г.

Из Царского Села в Москву.