Том 10 (XVI век, литература «государственного устроения»)

Внутрь святого града Иерусалима семнадцать монастырей стоитъ[243] и доныне. А пение в них божественное совершается не во всех, многие пусты стоятъ от поганых турковъ. Первый монастырь пречистыя Богородицы честнаго ея Одегитрия.

[244] Вторый монастырь святого Иванна Предотечи. Третьи монастырь святого великомученика Георгия. Четвертый монастырь святого великомученика Димитрия.[245] Пятый монастырь святого архистратига Михаила,[246]

в томъ монастыре живутъ старцы Савина монастыря. И в том монастыре трапеза была каменна велика и высока, погании же турки разбиша верьхъ у тое трапезы и много летъ стояше без верьха. Старцы же Савина монастыря, Моисей да Кестодий, приидоша в Московское царство[247] ко царю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии и ко святейшему митрополиту Макарию и молиша царя, дабы имъ что дал, убогимъ, на соружение трапезы. Царь же и митрополитъ не презре моления их и повеле дати имъ на соружение трапезы их. Они же приемше от православного царя милостыню и отоидоша радующесь во Царьград. И вдаша турскому царю злата много, дабы имъ повелел, убогимъ, у трапезы верхъ зделати. Он же злата ради повелел имъ у трапезы верьх зделати. И дал имъ грамоту к саньчаку. Санчакъ же повеле имъ у трапезы верьх зделати. Они же великъ труд подъяша своима рукама зделаша верхъ у трапезы. Санчакъ же прииде, да видит трапезу их и дьявольскимъ навожениемъ разъярися яростию великою на старцовъ. И повеле имъ верьх у трапезы разбить опять. Они же, убогие, плакахусь горце и приидоша к великому архистратигу Михаилу со слезами и сотвориша пение всеношное во храме его.

В ту же нощь прииде к санчаку во храмину, где он почиваетъ со женою своею, человекъ незнаемъ, и взя его от ложа и поиде с нимъ. Стражие же и людие его санчаковы не видеша того человека во дворъ входяща и из двора исходяща с ним. И наутрие обретоша санчака пред враты мертва лежаща и избодена мечемъ. И испыташа известно, како изыде санчакъ из двора в нощи, а не веде его никто же. И нападе на них страхъ, и реша в собе: «Оные калугеры за трапезу пришед убиша его. Да идемъ х калугеромъ и аще обрящемъ у них оружия что железно, то побиемъ мниховъ всех». И приидоша в монастырь святого архистратига Михаила и обретоша калугеровъ во церкви стояща молящесь, и искаше у них оружия и не обретоша ничто же и не сотвориша калугеромъ зла. И Божиею милостию не смеяше ко трапезе прикоснутися, стоитъ цела и доныне.

Шестый монастырь святыя великомученицы Екатерины. Седьмый монастырь святыя Анны, матере святые Богородицы. Восмыи монастырь преподобнаго отца нашего Еуфимия Великого.[248] Девятый монастырь святыя великомученицы Феклы. Десятый монастырь святого отца Харитона.[249] 11 монастырь Воскресения. Вторыйнадесять монастырь святых мученикъ, иже в Севастии. Третьинадесят монастырь святого Иякова брата Господня по плоти.

Стена старого града Иерусалима, округ было шесть поприщь, разбита вся до основания, а кругь нынешнего града Иерусалима — три поприща. На полуношную страну стоит монастырь Воздвижение Честнаго Креста,[250]

на нем же Христосъ распятся. А от того монастыря на полуношную страну пять верстъ, тамо есть гора, а в ней пещера, коли бежала Елисавефъ, жена Захариина, со Предтечею, ото Ирода царя.[251] А в той пещере источникъ, от того источника питалася Елисавефъ; сотворенъ Божиимъ повелениемъ, не копан никимъ. Да восточнымъ граднымъ угломъ того же града Иерусалима стоятъ два древа смоковныхъ, а стоятъ и до сего дни зелены. А сказывали, под темь древамъ спали два пророка.[252]

О селе Скудельниче[253]